Вивекасвати опомнился и, слегка успокоившись, дружески похлопал черного терьера по плечу.
— Да нет, я говорил о грызуне, а вы хищники.
Через мгновение морда бандикоты озарилась блаженной улыбкой гения, на которого снизошло божественное озарение.
— Хищники! — воскликнул он. — Это именно то, что нужно. Сейчас вы получите первое проверочное задание. На меня периодически накатывают приступы ясновидения, особенно когда я устаю или чем-либо озабочен. Несколько минут назад я впал в ясновидческий транс и узнал об одном отвратительном преступлении.
Вчера, пока я пребывал в медитации, служители зоопарка к моей обычной миске с ужином добавили в качестве дополнительного питания кулек восхитительного жареного арахиса. Оказалось, что один из посетителей заявил директору зоопарка, что я выгляжу слишком худым, и выразил подозрение, что его служащие подкармливают свои семьи за мой счет.
Воспользовавшись моим беспомощным состоянием, гнусный грызун гофер проник в мою клетку и похитил арахис, а поскольку он был сыт, то спрятал про запас кулек с орехами под опилками в правом дальнем углу своей спальни. Вы должны немедленно отправляйтесь к гоферу и вернуть награбленное. Это и будет ваше проверочное задание.
— Простите, у вас случайно нет пистолета тридцать восьмого калибра? — застенчиво спросила Мэлси, тщетно пытаясь побороть волнение от первого настоящего задания.
— Пистолет? Зачем? — удивился Вивекасвати.
— Припугнуть злодея гофера! — воодушевленно сказала Мэлси, сверкая глазами. — Отправляясь на встречу с вами, мы не захватили с собой оружие.
Несколько секунд бандикота изумленно смотрела на Мэлси, после чего, хохоча, как безумная, повалилась на траву.
— Поверить не могу! — восклицал, всплескивая лапами, Вивекасвати. — На грызуна с пистолетом! Трое хищников — с пистолетом — на грызуна! Ну, вы, ребята, даете! Я совсем не хочу, чтобы бедняга от ужаса окочурился. Вам достаточно будет показать ему клыки.
Детективы, слегка смущенные реакцией бандикоты, отправились на задание, а Вивекасвати еще долго катался от смеха по земле, повторяя:
— На грызуна с пистолетом! Тридцать восьмой калибр для гофера! Ой, не могу!
Гофер проснулся от шума. Кто-то стучал по его клетке и тряс ее. Он выполз из спальни и обомлел: три хищника окружили его клетку с разных сторон. Их оскаленные клыки жутко сверкали в лунном свете. Гофер упал и притворился мертвым.
— Нам все известно, — тоном профессионального шерифа изрекла Мэлси. — Чистосердечное признание смягчает наказание. Прекратите симуляцию, или мы будем вынуждены войти и обыскать вашу клетку.
Гофер ожил и сел, испуганно таращась на детективов.
— Кто вы и что вам надо? — слабым голосом осведомился он.
— Мы — частные сыщики, — весомо сказал Вин-Чун, — и предлагаем вам добровольно выдать похищенный из клетки бандикоты кулек жареного арахиса, который вы закопали в правом углу своей спальни.
— Надо же, как у них работает разведка, — поразился грызун и уныло поплелся в спальню, мрачно бормоча себе под нос:
— И зачем только я его закопал, хотел ведь сразу съесть!
Окрыленные своим первым успехом, друзья утешили гофера несколькими орешками и предстали перед бенгальской крысой, восторженно размахивая кульком с арахисом.
Бандикота разделила арахис на четыре части и угостила барсука и собак.
Похрустывая орешками, бенгальская крыса заговорила вновь.
— Теперь я поведаю вам о том, что произошло со мной после того, как я покинул зоопарк и отправился в путешествие. Клык Мудрости наверняка рассказал вам, что меня долгое время терзали галлюцинации о похищении ананаса с ключом к беспредельному могуществу. Эти видения настолько измучили меня, что я решил вернуться в Гималаи и обратиться за помощью к местным йогам, отшельникам или святым.
Осуществить это было не трудно. В порту я завел знакомство с парой корабельный крыс, которые всем были бы хороши, если б не их ужасный морской жаргон. Воспользовавшись дружеским советом своих новых друзей, я спрятался в ящике с печеньем, и ящик вместе со мной погрузили в трюм корабля, отплывающего в Калькутту.
Всю дорогу корабельные крысы пичкали меня невероятными историями об акулах, китах, пиратах, вредном боцмане и урагане "Глория".
В девятибальный шторм меня слегка укачало, но я утешался тем, что даже бывалый путешественник Китобой с откушенным акулой хвостом не мог съесть свою обычную порцию галет "Спутник моряка".
В Калькутте я попрощался с друзьями и отправился на север, к прохладным и величественным пикам Гималайских гор.
Дальше все пошло значительно менее гладко. Не скажу, что в Гималаях святые встречаются на каждом углу, но в уединенной пещере или на живописном леднике их обнаружить довольно легко. На ледниках йоги, одетые только в набедренные повязки, устраивают соревнования по высушиванию мокрых простынь, согревая их теплом своего тела, а в пещерах или медитируют в позе лотоса, или лежат в грубо сколоченных деревянных гробах, размышляя о бренности существования.
Подобно безумному американскому туристу я бродил по горам в поисках йогов, святых и отшельников. Встретив кого-нибудь из них, я слезно умолял его взять меня в ученики. Но все было напрасно. Ледниковые йоги со смехом гонялись за мной, размахивая мокрыми простынями. Иногда они даже бросали в меня снежки.
Отшельники, живущие в пещерах, говорили, что крыса не способна постичь божественную Дхарму, а то и просто выбрасывали меня за порог, после чего лихорадочно прятали ячменные лепешки.
В полном отчаянии я бродил от горы к горе, от вершины к вершине, надеясь отыскать хоть кого-то, кто согласился бы мне помочь. Наконец, я наткнулся на крошечную хижину, примостившуюся под развесистой кроной гималайского кедра.
У порога хижины сидел грязный нечесаный аскет с выпирающими из-под кожи ребрами. Аскет поил молоком крупную упитанную кобру.
"Похоже, что он любит животных. Может, на этот раз мне повезет?" — подумал я и стал ждать, пока кобра уползет.
Расправившись с молоком, кобра благодарно потерлась головой о щеку отшельника и лениво скользнула в корзину.
Подождав еще немного и убедившись, что змея выползать из корзины не собирается, я выбрался из укрытия и поклонился аскету, умоляя его взять меня в ученики.
Аскет заявил, что не берет учеников. Почувствовав, что рушится моя последняя надежда, я упал на землю и зарыдал. Не обращая на меня внимания, аскет уселся в позу лотоса и принялся медитировать.
Я решил предпринять еще одну попытку и попробовать смягчить сердце аскета. Хотя аскет меня и не слушал, я сел рядом с ним, рассказал о терзающей меня галлюцинации и попросил избавить меня от нее с помощью волшебной силы.
— Никакая волшебная сила не освободит тебя от закона Кармы, — ответил аскет. — Твоя история мне хорошо известна. Ты — та самая крыса, что пристает ко всем святым в округе. Это напрасная трата времени. Никто из них не станет связываться с тобой.
— Это несправедливо! — возмутился я, — С пандой Юнь Чжоу эти йоги готовы беседовать с утра до вечера, а как крыса, так никто и знать ее не хочет! Я бы назвал это дискриминацией по видовому признаку.
— Ну, сравнил божий дар с поросятиной, — усмехнулся отшельник. — Юнь Чжоу проник в сущность вещей глубже, чем все земные святые вместе взятые. Он всегда желанный гость в Долине Бессмертных, и сам Обретший Мудрость частенько захаживает к нему в Звериный Рай, чтобы сыграть партию в го[11].
— Вы сказали, Долина Бессмертных? — встрепенулся я. — Я никогда не слышал про это место. Там что, живут настоящие Бессмертные? Вы знаете, где она находится? Может, Обретший Мудрость или кто-либо из Бессмертных возьмет меня в ученики?
Аскет расхохотался, да так, что его ребра чуть не разорвали тонкую пергаментную кожу на боках.
— Не советовал бы я тебе беспокоить Бессмертных, — задыхаясь от смеха, произнес он, — а уж с Обретшим Мудрость я бы тебе и вовсе не рекомендовал встречаться. У них у всех на тебя большой зуб. Да и здешние святые не хотят с тобой иметь дело не из-за того, что ты крыса, а потому, что они видят твою Карму.