«Ах, как невеста была хороша. Жаль, что так не постоянна, ветрена и, вероятно, эмоционально нестабильна. Смиритесь и разъезжайтесь по домам, ребята. Ангажемент был сорван, а артисты просто не смогли выполнить условия возложенного на них театрального контракта!».
Похоже, наше дитятко устало и однозначно выдохлось, или натерло ножку, или еще какая-нибудь вожжа под шлейф свадебного платья инфантильному попала. Или здесь физическая рука и пресловутый факт отсутствия вечного двигателя в нашем, увы, несовершенном мире? Закончился бензин или электрический заряд ее «копейки» сдох, сошел на «нет», вынудив машину вильнуть в кювет?
Смирнова плавно притормаживает и, подмигивая нужным фонарем, мягко выкатывается на обочину дороги. Знает официальные правила, но простую водительскую жестовую лексику все же не сечет.
'Мы уже приехали? А где это мы с Тонечкой сейчас находимся? Какие тут удобства и порядки? Медведи, волки, лисы или… Злые мужики, заточенные на бл. дки? Что за странные предпочтения у бизнесвумен, хозяйки шоколадной лавки, которую в скором времени придется закрыть, если не разделить по-честному, как было оговорено в том пари? Мы ведь ударили по рукам и громко огласили ставку:
«По рукам! Согласна или нет?».
«Быстро Тузик выдохся и спекся, зато я совершенно не вспотел и ни капли не устал, скорее, кайф словил, но как-то все же не расслабился. Нет разрядки! Но будет однозначно круче, лучше, когда я выпорю ее ремнем, оттягивая кожу и прикладывая к обиженному месту свою горячую ладонь!» — сейчас специально отстаю и останавливаю отцовскую машину в нескольких метрах позади скособоченного женского автомобиля. Зачем пугать, когда она и так попала? Не на деньги — мне это не нужно, зато Тонечка расплатится собой в качестве выигранного номинала:
«Я ведь теперь ее партнер по бизнесу! М? Каково? Звучит моя фамилия, если написать в нашем будущем договоре, но — по алфавиту, а значит, впереди ее?».
Не глядя вниз, но уставившись голодным взором в лобовое, отщелкиваю свой ремень безопасности, протягиваю руку и ощупью вытаскиваю ключи из замка, блокирую все двери, вырубаю электронику и обездвиживаю машину, снимаю телефон, затем скидываю пиджак, расстегиваю манжеты и закатываю рукава рубашки до середины локтя:
«Палач, как есть! Кровавый и жестокий, не знающий пощады, мучитель, изверг, душегуб, потомок полоумной Салтычихи! Скотина без нательного креста на своей не сильно-то раскачанной груди и тонкой шее, волк в овечьей шкуре, садист и извращенец, маньяк и проходимец…».
«Ну да, ну да! Все подтверждаю. Ну, а кому сейчас легко?» — посмеиваюсь и опираюсь подбородком на руль. — «Что там происходит? Когда уже наш гон начнется? Гав-гав, гав-гав, у-у-у-у! Я так скучаю и больше не могу…» — дергаю ногами, словно настраиваюсь и уже разбег беру.
Увы, но я не вижу, чем занята в этот же момент несостоявшаяся Мантурова Антония, но в красках представляю, как она накрашивает губы, освежая съеденную укусами помаду, наверняка щипает щеки, добавляя им румянца и, исключительно по моему хотению, снимает трусики и избавляется от лифчика. Хочу на это посмотреть… Раньше же такое было мне доступно. Пусть не полностью, но у меня был персональный вход в ее партер… Совсем недавно, пока Егор не вклинился в наш закрытый коллектив, состоящий исключительно из двух персон. Мы ведь играем с Тоней… Играем с детства и, видимо, никогда не перестанем. Поэтому:
«Он просто на хрен должен был пойти!».
Чего душой кривить? Ведь он как будто бы ушел. Смирнова облегчила мне задачу — сама сбежала, не просто разорвав помолвку, а «душевно» отменив свадебную сходку, тем самым проиграв пари на свой шоколадный магазин эксклюзивных сладеньких товаров и подарков. И если Мантуров не идиот, а он не идиот — это однозначно, то сам поймет, когда…
Когда «что»? Что такого тут вообще случилось? В конце концов, пусть Ния позвонит и расстанется вежливо, по-хорошему и красиво, в рамках давным-давно заведенных кем-то правил, с чересчур порядочным Егором потому, что:
«Я, сука и злодей, никогда к нему ее не отпущу!».
Это чертова болезнь? Не та, не та… Другая! Душевная, сердечная или мозговая, хотя о той, очень нехорошей, в амбулаторной карточке жирная отметка тоже есть.
«Ну, вы посмотрите на нее! Где эти черти забурились? И почему рогатые за страшной ведьмой не идут? Отлынивают от работы в нетопленном и пустом аду или растачивают вилы и кочегарят эксклюзивный чан с водой для химеры, у которой один глаз карий, а второй зеленый, или серый, или голубой» — прыскаю от смеха, наблюдая за тем, как странно оглядывающаяся по сторонам миниатюрная сбежавшая невеста выкатывается кубарем из пассажирской двери своей машины. Она осматривается, наводит резкость, изучает обстановку, затем прищуривается, словно плохо видит, что-то шепчет — проклятия «Петруччио» любезно нарезает, который, по-видимому, сегодня эту стервочку переиграл, — определенно спотыкается, наступая на воздушную юбку куклы с бабушкиного самовара, смешно втыкается ладошками в траву, затем встает, покручивая задницей, словно бракованным саморезом высверливается из мебельного шканта, отряхивается и, потирая внутреннюю часть кистей, снимает с рук нацепленную немного липкую из-за влаги грязь.