— Не специально. Так вышло. Перенервничала, наверное, — последнее бухтит под нос.
— Перенервничала? — а бровь таранит лоб и, твою мать, не опадает.
— Проехали! — сжимает талию, скрещивая на животе перебирающие воздух пальцы.
— Тростина! За праздничным столом намерена поесть или истощение по-прежнему на первом месте?
— Да, — жалостливо квохчет.
— Да — да или «Петенька, отстань»?
— Да — да!
— Порядок. Можно? — заглядываю ей в лицо.
— Конечно, — глубоко вздохнув, Тоня убирает руки, свободно располагая их вдоль тела.
Ее тонкая талия, небольшая грудь, рельефно подчеркнутая декоративным швом по верху свадебного туалета, неоднократно будут приходить ко мне во снах.
— Ты похожа…
— М? — прислушивается, приглядывается, сильно настораживается, приподнимая подбородок.
— На цветок, — прохожусь глазами по ее обнаженным рукам, торможу на границе раздела лифа и скромно пышной юбки, и зависаю на открытых для всеобщего обзора стройных ножках. — Тос? — округляю глаза и, сделав шаг, заторможенно отхожу назад. — Это…
Нет больше слов, зато остались выражения.
— Что скажешь? — выставив на носок одну ногу, она прокручивает смуглую конечность, обутую в совершенно немодельный «каблучок».
Это же… Это же… Кроссовки? Мать ее!
— Смирнова! — грозно рявкаю.
— А? — смеясь, подкатывает глазки.
— Можно матом?
Я просто по-другому не смогу.
— Нет, конечно, — гундосит, сильно выставляя губы. — Не нравится?
— Тебе удобно? — рассматриваю со всех сторон, осмеливаюсь задрать повыше чудаковатого кроя с неровным краем шелковую юбку. — Задники не жмут, не давят? Как подъем?
— Мне нравится, — заливисто хохочет.
— Еще вопрос могу задать? — поправив брюки, сажусь на корточки. Оторвав ее ногу от земли, устанавливаю стопу себе на колено, провожу руками по бокам, придавливаю носок и поправляю с люрексом шнурки.
— Конечно, — лепечет где-то рядом возле уха.
— Ты намерена от меня сбежать? — теперь, похоже, мой черед несдержанно поржать.
— Считаешь, что должна? — Смирнова запускает руки в мои волосы. — Могу? Обязана? Ты это заслужил, Петруччио?
— Тихо-тихо, бестия. А каблуки, а узенький носок, а ремешки, а бантики?
— А что тебе не нравится, дружок?
Дружок? Это что-то новенькое. А мне все очень нравится! И платье, и спокойная, без буклей и похрустывающего лака, прическа, и неброский макияж, и образ в целом, но спортивная обувь, хоть и новая, да с небольшими украшениями, совсем не раздражает, но, откровенно говоря, чрезвычайно настораживает. Хотя и на этот случай я тоже кое-что припас.
— Готова? — беру ее за кисть. — Идем?
— Да…
Свадебный экипаж уже подан к дверям подъезда. Ярослав, пристроив свой тыл на капоте крутого жеребца, держит перед собой размахивающую большим букетом Дашку.
— О, не-е-е-е-т, — пищит Антония.
— Чего ты? — сжимаю тоненькие пальчики.
— Он меня ненавидит, — шипит и крутит головой.
— Горовой — случайное пришествие Господа на землю, Тонечка. Ярослав любит всех. Идем-идем, — тяну упирающуюся в сторону неброско украшенной машины. — Тачка нравится?
— Я в них все равно не разбираюсь, — бормочет. — Думаю, что Дари тоже не особо шарит. А вообще…
— Привет, цыпа! — визжит ее двоюродная сестра, подскакивая на ровном месте. — Красавица! Велихов, ты хитрый гад.
— Я в курсе. Зачем же всех посвящать в наши отношения. О том, что ты ко мне неровно дышишь, знаем только ты и я.
— Успокойся и передай мне курочку сюда. Тонечка, — она вдруг широко распахивает руки и почти летит в объятиях мужа, повторяя образ божества на капоте не менее навороченного автомобиля.
— М-м-м-м-м, — задушенно скулит моя.
Моя? Нет-нет, все верно, и я, конечно, с притяжательностью не ошибся.
— Она испортит платье, — упираясь пятками в землю, тормозит и вместе с этим тянет меня назад. — Я, пожалуй, там подожду, пока она в себя придет.
Недолго думая, подхватываю Тоню на руки, размахивая женским телом, забрасываю и с небольшим комфортом располагаю на себе:
— Ничего тут не поделать, да и не время поворачивать назад.
— Не отпустишь? — проводит пальцем по щеке. — Га-а-а-д, — ругательство ласково и вкрадчиво бормочет.
— Мне очень жаль. Но нет, увы…
— А мне, пожалуй, это все подходит, Велихов. Не отпускай, — укладывает голову мне на плечо и посматривает на Горовых из-под опущенных ресниц. — Только пусть эта жизнерадостная цыпа всю дорогу держит рот на замке.
— Проблематично, Ния. Задачка с небольшим утяжелением. Необходимо обеспечить беспрекословное выполнение беззвучного режима? Но она такая же…