— Спряталась! — хохочет Туз.
— Не мешай, — ладонью укрываю маленький затылок и отворачиваюсь, подставляя Тоне спину.
— Велихов, ты удачно стал, поэтому…
— Поэтому? — вполоборота задаю вопрос.
— Поэтому мне будет проще все тебе сказать.
— Звучит не очень, Тос. Может быть, переиначишь?
— Нет, — пропустив руки, обхватывает меня, перекрещивая ладони на попке и спине ребенка.
— Хорошо, — глубоко вздыхаю.
— Ей сегодня пять! Пять месяцев наша Валечка с нами. Мне очень жаль, что я не первоклассно начала желанное материнство. Я так хотела родить, так старалась соблюсти все, все-все, что было назначено и рекомендовано, что выдохлась раньше срока, прежде чем к живому «финишу» пришла. Вы с ней имеете право злиться на меня, ругать и заставлять меня работать больше…
— Нет, — шепчу, таращась в опустевшую без нашего присутствия жилую комнату.
— Все хорошо, Петенька. Я в себе уверена! Такое больше не повторится. Я тебе клянусь. Малышка тоже слышит. Простите меня, любимые.
«Я знаю, обиды не держу, забыл и уже давно простил» — безмолвно проговариваю, шевеля губами.
— Осечек больше не будет.
— Ты перестанешь загонять себя и волноваться по пустякам?
— Я хочу быть лучшей мамой. Самой лучшей, первоклассной.
Похоже, первенство в семье Смирновых — ахиллесова пята или родничок, который не желает зарастать, хоть лей в него цемент, хоть грубыми нитками вручную зашивай.
— Ты лучшая! Самая-самая. Ты высший класс, Антония.
Потому что…
— Я могу сказать? Добавить к тому, что ты наговорила? — насупившись, бухчу в притихшую голову ребенка.
— Да, конечно.
— Все было хорошо. Не смей думать по-другому. Даже не заикайся об этом. Проехали — прожили — перешагнули — все забыли! Ничего не было. Да что я вру! Все было и было очень хорошо.
— Спасибо, — по ощущениям Тос трется о позвоночный столб своей щекой.
— Дочь обожает тебя, а я немножечко ревную.
— Ревнуешь?
— А как же, — хмыкнув, подтверждаю. — Бу достается все, вся ты. Полностью, в ее исключительном распоряжении. Тоня?
— Угу, — она опускает руки, не расцепляя пальцев, своим замком вдавливает мой живот, неосторожно задевая одно место, на прикосновение к которому член тут же отзывается.
— М-м-м, — сгибаюсь и задницей въезжаю Тонечке в живот. — Это насилие! К тому же я держу ребенка…
— Она срыгнула?
— Да.
— Есть предложение.
Еще одно? Если речь пойдет о разводе или временном раздельном проживании, о котором она однажды заикнулась, когда я вычертовал ее за истерическое отношение к делу, то я, наверное, в этой речке Тосика и притоплю. Остужу рвение и убавлю блядский пыл. Откуда эта хренова энергия на омерзительный деструктив?
— Я весь внимание.
— Поваляемся в гамаке до… — по-моему, она подсчитывает сучий срок.
— Пока смерть не разлучит нас, — разрываю затянувшееся молчание первым попавшимся предположением.
— Хр-р-р, — хрюкает и квохчет. — Хотя бы до полудня, до двенадцати часов. А вообще…
— Пока Бу есть не позовет?
— Точно! — сжимает мой живот. — Согласен? — выглядывает сбоку и подмигивает. — Принимаешь?
— Это вызов?
— У тебя неважный сон, Велихов.
— Иди ты! — пытаюсь вырваться из ее тисков. — Отпусти, — через зубы шиплю.
— Пожалуйста!
Тонька раскрывает руки и отступает. По спине проходится прохладный ветерок, а жена, соблюдая почти непреодолимое расстояние, обходит меня, приставив палец к носу.
Даже так? То есть сейчас мне приказано молчать? Сильно зарывается щенок!
— Ты что творишь? — прячу дочь от скрипа своего голоса.
— Я спать хочу, — потягиваясь, направляется к тканевому мешку, развешенному между двух импровизированных деревянных колонн.
Тоня садится в центр, наклонившись, возится с домашней обувью, а расправившись с ней, закидывает ноги внутрь. Ерзает, раскачивая тряпку, забросив себе за голову руку, вытягивает узкую подушку, которую взбивает и устраивает под затылок.
— Иди ко мне, — как будто в страдании протягивает руки. — Дай ее сюда.
Осторожно передаю постанывающую малышку и поправляю женскую фигуру, прижимающую ее к своей груди:
— Выдержит? — жена выгибается, запрокидывает голову и упирается лбом в ткань, рассматривая крепления подвесной «качели».
— По общей сумме — да! — стараясь не дышать и сильно не раскачивать кровать, забираюсь к ним. — Отлично! Ты как?
— Угу, — поворачивается ко мне спиной и устраивает Бу, как мини-королеву.