Действуя таким образом, КГБ укрепил позиции Фельфе в Пуллахе. Некоторые начальники отделов ведомства Гелена заподозрили неладное. Уж слишком гладко все выходило у их коллеги, который похвалялся раскрытием планов резидентуры КГБ в Карлсхорсте и МГБ ГДР. Они поделились своими сомнениями с Геленом, но тот пристыдил их: дескать, все дело в зависти, лучше в своей работе берите пример с начальника контрразведки. Странно, но этот старый, прожженный лис шпионажа оказался полностью одураченным. Справедливости ради следует сказать, что и сам Фельфе проявил себя виртуозом по части маскировки. Его шефы из КГБ были всегда готовы помочь ему в фальсификации громких дел и не возражали, если при этом они выглядели недотепами.
Одной из великих шарад Фельфе, которая произвела огромное впечатление на Гелена, была операция «Уран». Фельфе доложил своему начальнику, что ему удалось завербовать восточногерманского геолога, который работал в урановых шахтах в Ауэ, в Рудных горах на границе с Чехословакией. Эти шахты, находившиеся под контролем Советов, принадлежали корпорации «Йоа-химшталь», единственной такого рода в Европе. Как явствовало из рапорта Фельфе, геолог сообщил важную информацию, касавшуюся разработки новых залежей, технологии производства и количества урана, поставляемого в СССР для изготовления атомного оружия. Фельфе также сказал Гелену, что его сотрудники регулярно встречаются с этим геологом. Он изобрел очень запутанную историю о начальнике геологической партии Татьяне Печениной, присланной из Москвы для надзора за ходом научных исследований на урановых шахтах. В его истории нашлось место целому ряду драматических персонажей: полковнику Ивану Сергеевичу (фамилия не указана), майору Сачумкину и даже начальнику службы безопасности резидентуры в Карлсхорсте полковнику Ивану Сорокину, который отвечал за режим безопасности на шахтах. Пикантный оттенок рассказу придавала хорошенькая переводчица полковника Рита Володина, которую буйная фантазия Фельфе изобразила бывшей звездой балета Большого театра в Москве. Один из контрразведчиков Фельфе якобы стал ее любовником и выудил из нее немало ценных сведений.
Фельфе не смог противостоять соблазну воспользоваться этим случаем, чтобы и самому предстать в выгодном свете. Он рассказал Гелену, что советская разведка планировала похищение «отважного» контрразведчика и даже его убийство. Для получения образцов урана, фантазировал Фельфе, он дал указание своим сотрудникам, установившим контакты со всеми этими важными офицерами КГБ, сообщить им, что он, Фельфе, готов бежать на Восток. Так как сам он не мог пойти на риск встречи с русскими, то приказал одному из своих подчиненных, бывшему саперу вермахта, разбиравшемуся в горнорудной промышленности, выдать себя за Фельфе. Этого беднягу, сказал Фельфе Гелену, едва не похитили сначала в Западном Берлине, а затем в Вене, агенты КГБ, думавшие, что это и есть ненавистный начальник контрразведки отдела III-F в Пуллахе.
История стала еще более запутанной, но Гелен поверил Фельфе. Под прикрытием операции «Уран» тот нанес несколько визитов в Восточный Берлин, где совещался со своими хозяевами, устроившими ему великолепный прием, с икрой и шампанским. Все шло как нельзя лучше. «Операция» продолжалась около двух лет. Наконец Фельфе предъявил начальству в Пуллахе подлинные образцы урана из Ауэ, переданные друзьями из КГБ. Все это время Гелен слал пространные отчеты канцлеру Аденауэру и доктору Глобке. Не преминул он похвастать этим «достижением» БНД и перед Алленом Даллесом. Руководство ЦРУ было так довольно образцами урана, которые были поделены поровну для анализов между американцами и западными немцами, что в знак своей признательности Аллен Даллес пригласил Гелена посетить Вашингтон. Это было единственной поездкой Гелена за границу после войны.