Мне показалось,
Будто один я на свете
Луной любуюсь…
Но кто этим дивным сияньем
Пренебрежёт без причины?
(Кагава Кагэки)
ГЛАВА 11. ЛУНЫ ХОЛОДНОЕ СВЕЧЕНЬЕ…
…Мы переехали на дачу. Не скажу, конечно, что сам факт переезда был приятным событием, но, к счастью, путешествие в переносках оказалось не слишком длительным. Оказавшись в доме, мы с Фоксом тут же обследовали его, узнавая свои запахи, отыскали несколько тщательно спрятанных, а потому забытых осенью, игрушек, поели и легли отдохнуть.
Ма и Па почему-то нас в этом не поддержали. Люди вообще странные создания! Почему, когда можно лежать и ничего не делать, они обязательно находят себе какое-то занятие. И ладно бы это было острой необходимостью — например поесть или порыться в лотке, но переставлять с места на место пакетики и коробочки, распихивать по ящикам одежду, расставлять по полочкам баночки — ну кому это, скажите на милость, может быть остро необходимо? На мой взгляд достаточно было все привезенное просто оставить в пакетах на полу — и все! Удобно, практично и всегда знаешь, где искать.
Конечно я, как хорошая девочка и мамина помощница, помогала разбирать сумки, вытаскивая из них вещи на пол, пока Ма, потеряв терпение, не пригрозила запереть меня на втором этаже. Оскорбленная таким отношением, я разбудила Фокса и мы снова отправились обнюхивать и осматривать укромные уголки.
Фокс был прав, когда говорил, что книги котов лежат у них под носом. Я ходила и читала, как меня совсем маленькой принесли сюда прошлой осенью. Слабый запах моего тогдашнего пребывания остался, хоть и стал едва уловимым.
Фокс гордо расхаживал по дому хозяином и со знанием дела показывал мне тайные места, о которых я не знала, где всегда можно было спрятаться самому или что-то спрятать, если захочешь.
— Вот смотри, — комментировал он очередное местечко, — здесь я люблю прятать мышей, чтобы потом их искать, а там я прячусь сам, когда на охоту выходит ПыЛеСос Ужасный. Теперь и ты можешь ими пользоваться по желанию.
Я кивала головой, соглашаясь и благодарила его за подсказки, потому что все хорошие девочки всегда опрятны, вежливы и никогда не безобразничают. Так меня учила Ма…
…Мне нравится жить на даче. Сидишь себе у открытого окна — птички прямо перед носом на ветке чирикают. Хорошо! Травой пахнет, цветами… В моих детских воспоминаниях не сохранился запах свежей травы. Когда я родилась, дело шло к осени, трава перестала обновляться. Она постепенно жухла и увядала, как и вся природа, а по утрам и вовсе покрывалась инеем. Сейчас, весной, все вокруг пахло настолько ярко, свежо и сладко, что мой нос не прекращал попыток вынюхать и запомнить запахи вечернего благоухания, росного утра, знойного полудня.
Иногда мы с Фоксом наблюдали за незнакомыми котами, проходящими по дорожкам нашего участка. Наглые чужаки, видя, что нас разделяет оконная сетка, оскорбительно скалились и изображали хвостом "фиги", прекрасно понимая, что выйти и набить им лицо мы не сможем.
Фокса это совершенно выводило из себя. Он яростно сопел, раздувал щеки и бегал от окна к окну, с этажа на этаж, чтобы не пропустить дислокацию противника и хоть из-за сетки показать ему длинные клыки и объяснить, что он не прав. Но пришельцам было наплевать. Они усаживались на бетонный столбик забора прямо перед окном, в котором торчали наши носы, откровенно насмехались над "грозными стражами за решеткой", корчили нам рожи и демонстративно показывали зад. Фокс, сверкая глазами и шипя ругательства, становился передними лапами на сетку и возмущенно плевался, не в силах сдержать свой гнев.
Я относилась к чужакам совершенно спокойно. К нам проникнуть они не могли, а на улице вольному — воля, пускай себе бродят, если у них своего дома нет! Конечно я понимала, что у Фокса, хоть он и превратился в домашнего кота, остались живы инстинкты охотника и защитника. Мне, родившейся в коробке со взрослыми самками и не успевшей ознакомиться с правилами охраны территории, было все равно.
Так мы и проводили бы лето, если бы не случилось событие, изменившее нашу привычную жизнь.
Как-то раз Ма и Па пришли домой с котенком. Это была девочка. Такая же рыжая, как и Фокс, только маленькая, с огромным, распухшим пузырем вместо правого глаза. Я втянула носом воздух и отшатнулась.
— Опасность… — зазвучал в голове голос глубинной памяти.