Цветок этот глушил другое растение, которое развито в себе способности к паразитированию и перестало пользоваться корнями, обвиваясь вокруг цветка, карабкаясь по его стеблю и листьям. Такими удушающими лианами были религия, политика, экономика, культура - устаревшие формы, которые изменялись слишком медленно, обгоняемые пламенной кометой точных наук, пылающей на необъятном небе новой эры. Когда-то давно писатели считали, что в будущем - в их будущем - социологическая модель будет иной. В эру космических кораблей исчезнут такие нелогичные поступки, как биржевые спекуляции, грязная политика или гангстеризм. Однако этим теоретикам не хватило прозорливости, и эру космических кораблей они отнесли к слишком далекому будущему.
А ведь Ли сел на Луну еще до того, как вышли из употребления автомобили с карбюраторами.
Великие войны первой половины двадцатого века придали технике огромное ускорение, которое не исчерпалось и доныне. К сожалению, обычных людей больше интересовали продолжительность рабочего дня и инфляция. Единственный период единодушия пришелся на время великих проектов, вроде Программы Миссисипи и тому подобного. Наконец, это было время хаоса, реорганизации, стремительной замены старых понятий новыми и метаниями от одной крайности к другой. Профессия адвоката, например, стала настолько сложной, что группам экспертов приходилось использовать счетчики Педерсена и электронные мозги Меканистра для того, чтобы делать свои натянутые выводы, тут же воспаряющие в неизведанные пространства символической логики. Убийцу могли оправдать, если он не признавал себя виновным. А даже если признавал, имелись способы опровержения солидных юридических доказательств. Прецеденты утратили свое значение. В этом безумном лабиринте власти обращались к незыблемым историческим фактам, которые зачастую оборачивались против них самих.
Так шло год за годом. Попозже социология догонит развитие техники, но пока до этого далеко. Экономический азарт достиг небывалого в истории уровня. Требовался гений, чтобы разобраться во всеобщей неразберихе. Мутации. вызванные извечной склонностью природы к шуткам, дали наконец таких гениев, но пройдет еще много времени, прежде чем будет найдено удовлетворительное решение. Понятно, что выживет тот, кто имеет большую способность к адаптации, запас всесторонних практических и непрактических знаний, а также опыт во всем. То есть в предметах растительного, животного и минерального происхождения..."
Гэллегер открыл глаза. Видно было немного. Главным образом потому, что его швырнули на стол лицом вниз, он это сразу же определил. Собравшись с силами, он сел. Он не был связан и находился на слабо освещенном чердаке, похожем на склад и переполненном всевозможной рухлядью. С потолка слабо светила лампа. Была здесь и дверь, но перед ней стоял тип с золотым зубом. По другую сторону стола сидел Макс Кафф, он старательно наливал виски в стакан.
- Я тоже хочу, - слабым голосом сообщил Гэллегер. Кафф взглянул на него.
- А, проснулся. Извини, Блэзер стукнул тебя слишком сильно.
- Да, ничего. Я бы и так потерял сознание. Эта алфавитная выпивка - страшная штука.
- Хоп! - сказал Кафф, придвигая стакан Гэллегеру и наливая себе другой. - Хитро было придумано - держаться меня, то есть единственного места, где парням не пришло бы в голову тебя искать.
- Это у меня врожденное, - скромно заметил Гэллегер. Виски его оживило, но в голове еще не совсем прояснилось.
- Эти ваши... гмм... сообщники пытались меня похитить, верно?
- Угу. Но тебя не было дома. Этот твой робот...
- Он просто чудо.
- Слушай, Блэзер сказал мне о машине, которую ты сделал. Я бы не хотел, чтобы Смит наложил на нее лапу.
Толстячок Смит. Гмм. Мозаика вновь разлетелась. Гэллегер вздохнул. Если он сыграет втемную...
- Смит ее еще не видел.
- Я знаю, - сказал Кафф. - Мы прослушиваем его видеофон. Один из наших агентов узнал, что Смит сказал "Любым Заданиям", будто некий человек работает над проблемой, понял? К сожалению, он не назвал фамилию этого человека. Мы могли только следить за Смитом, прослушивать его разговоры и ждать, когда он с тобой свяжется. А потом... в общем, мы поймали этот звонок, и ты сказал ему, что устройство у тебя есть.
- Ну и что?
- Мы тут же прервали ваш разговор, и Блэзер с парнями отправился к тебе. Я же говорил, что не хочу, чтобы Смит получил этот контракт.
- Вы ничего не говорили о контракте, - сказал Гэллегер.
- Не валяй дурака. Смит сказал "Любым Заданиям", что выложил тебе всю историю.
Может, так оно и было, но Гэллегер был тогда под мухой, и все это выслушивал Гэллегер Бис, следовательно, информация хранилась в подсознании.
Кафф рыгнул и отставил стакан.
- Потом поговорим. Ну и отравился я, даже думать не могу. Но я не хочу, чтобы Смит заполучил эту машину. Твой робот не дает нам к ней подойти. Ты свяжешься с ним по видео и отправишь куда-нибудь, чтобы парни могли принести машину сюда. Отвечай "да" или "нет". Если "нет", я еще вернусь сюда чуть погодя.
- Нет, - сказал Гэллегер. - Вы меня все равно прикончите, чтобы я не сделал Смиту еще одну машину.
Веки Каффа медленно опустились на глаза, и какое-то время он сидел неподвижно, словно заснул. Потом он невидящим взглядом посмотрел на Гэллегера и встал.
- Значит, увидимся позже. - Он энергично потер лоб. Блэзер, следи за этой глистой.
Человек с золотым зубом выступил вперед.
- С вами все в порядке?
- Конечно. Но думать я не могу... - Кафф скривился. Турецкая баня - вот что мне нужно.
Он подошел к двери, ведя за собой Блэзера. Гэллегер заметил движения губ советника и прочел несколько слов.
- ...упьется... позвонить роботу... попробуйте...
Кафф вышел, а Блэзер вернулся в комнату, сел напротив Гэллегера и подвинул тому бутылку.
- Не бери в голову, - успокоил он. - Глотни вот немного, полегчает.
"Хитрецы, - подумал Гэллегер. - Думают, если я напьюсь, то сделаю все, что им нужно. Гмм..."