Он протянул блокнот и странным голосом, в котором слышались нотки страха и надежды, спросил:
— Я успел вовремя, сэр?
Главный редактор взял блокнот и передал его старшему наборщику. Тот разорвал блокнот на листы и раздал их своим подчинённым так же быстро, как игрок раздаёт карты. Затем главный присел и начал расшнуровывать грязные, мокрые ботинки Гэллегера. Гэллегер бессильно воспротивился этому падению большого начальника. Но его протест был слаб, и он уронил тяжёлую голову на плечо главного редактора.
Перед глазами Гэллегера плавали яркие, разноцветные круги. Лица репортёров, которые стояли перед ним на коленях и растирали его руки и ноги, размылись в тумане. Рёв и грохот печатной машины в подвале казался далёким, как шум прибоя.
Затем он вдруг снова с резкой, внезапной чёткостью осознал, где находится и кто перед ним. Гэллегер со слабой улыбкой посмотрел в лицо главного редактора.
— Вы ведь не уволите меня за отлучку? — прошептал он.
Главный редактор ответил не сразу. Он склонил голову набок. Он почему-то задумался о своём сыне, который сейчас дома, спит в своей кровати. Наконец он тихо сказал:
— Не в этот раз, Гэллегер.
Гэллегер умиротворённо положил голову на плечо пожилого человека и понимающе улыбнулся молодым людям, которые столпились вокруг него.
— Вы этого не сделаете, — сказал он с ноткой прежней дерзости. — Потому что… я взорвал этот город.