Совсем в иной манере трактована та же тема в камее, хранящейся в частном собрании в Англии. Автором этой геммы считается Диоскурид. Среди бушующих волн, верхом на козероге мчится юноша с пальмовой ветвью в руке. Август стремился поддерживать веру в свою счастливую звезду, в чудесное покровительство небес всем его начинаниям. Поэтика геммы строится на прихотливой и несколько шутливой игре прозрачными символами. Победитель, юный полубог, одержавший морскую победу, обняв, рога Козерога, лежа на нем в изнеженной, изящной позе, возносится к бессмертию на своем счастливом созвездии. Эта сцена словно воспроизводит поэтическую картину из астрологической поэмы Германика. Говоря о созвездии Козерога, поэт пишет:
Тонкий юмор, в котором живут традиции александрийских эпиграмм, и идиллий, внесенный в официальную тему, изысканность трактовки сюжета, напоминающие об «античном рококо», характерном для позднеэллинистического Египта, заставляют предположить, что Диоскурид, создатель этой геммы, принадлежал к александрийской школе.
Камея на тот же сюжет в Вене может быть отнесена к числу работ мастера-классициста. Август в прозаической тоге изображен на колеснице, влекомой по волнам четырьмя тритонами. Один из них держит фигурку Виктории, другой — символическую эмблему с изображением Козерогов. Эту камею можно сопоставить с поэтически преображенным изображением Актийской победы в «Энеиде» Вергилия:
В последние годы гражданских войн Актийская победа, принесшая мир измученной Италии, всеми без исключения [80] была встречена с энтузиазмом. Отнюдь не только лесть победителю звучит в стихах Пропорция, где действуют те же персонажи, что и на венской камее:
Для холодной и академической композиции резчика-классициста характерна симметричность, статика, рациональная ясность и спокойствие форм. Еще более усилены эти черты в эрмитажной камее в честь Актийской победы. Сухая и педантичная композиция превращается в простой перечень ясных символов, чисто внешне соединенных вокруг портрета Октавиана,
Как когда-то эллинистических монархов, Августа, своего нового патрона, придворные резчики изображают с атрибутами олимпийских богов. На камеях из собраний Нью-Йорка, Лондона и Парижа император предстает в эгиде Зевса, на гемме из Кельна — в венце Гелиоса. Многие из этих изображений исполнены задолго до официальиого учреждения культа обожествленного Августа в 14 г., после его смерти. На инталье из Флоренции императору даны атрибуты Аполлона. На уже упоминавшейся гемме в Бостоне он предстает как новый Нептун. Солону, резчику, создавшему последнюю гемму, приписывается и необычно крупная инталья из собрания Ионидес в Лондоне. Здесь Август предстает в виде Меркурия. То, что эти сопоставления не были вольностью резчика, а как бы носились в воздухе этого времени установления императорского культа, ясно из стихов Горация. Обращаясь к Августу в одной из од, поэт видит в нем воплощение бога Меркурия:
Важным средством пропаганды монархических идей становятся крупные династические камеи, над которыми работают резчики придворной мастерской, созданной Диоскуридом. Порой они представляют собой настоящее переложение программных речей, переведенных на язык пластических образов и ясной символики. Один французский исследователь удачно назвал их «династическими манифестами из агата». Так, одна из крупнейших античных [81] камей, «гемма Августа» из Вены — несомненно, продолжает традицию династических камей эллинизма. Реальные события и официозные легенды, исторические лица и образы богов — соединены в этом выдающемся памятнике глиптики, который приписывается резчику Диоскуриду. Сюжет и дата создания венской камеи породили огромную литературу, полную взаимоисключающих мнений. Первый Паннонский триумф Тиберия — 7 г. до н.э. — воспет здесь, по мнению одних; ко второму Паннонскому триумфу 12 г. н.э. относят сюжет другие. По-видимому, резчику было дано гораздо менее конкретное и более важное задание. В связи с усыновлением Августом Тиберия в 4 г. н.э., император пожелал, чтобы ставший его наследником Тиберий в свою очередь усыновил Германика. Эти дальновидные династические меры и были поводом лишний раз воспеть успехи внутренней политики Августа, представленной в верхнем регистре камеи, и внешней — изображенной внизу.