– Обратите внимание, – говорит Вика, – именно здесь синтезируется вещество...
Стена заканчивается, мы выходим на мост. Внизу – все те же капсулы, между ними ходят люди в халатах, что-то высматривают на цифровых табло, сверяют с данными на виртуальных экранах. По знаку человечка в белом одну капсулу открывают. Сверху видно фигуру, сморщенную, с белыми патлами, плавающими вокруг головы – словно кто-то бросил черенок в банку с водой. Кожа у этого гемода темная, почти фиолетовая.
– Так они все выглядят перед финальным этапом, – поясняет экскурсовод. Всматривается и хмыкает: – А, похоже – отбраковка.
Прозрачный сосуд из металлического корпуса перегружают на подъехавший транспортер.
– Куда его теперь? – спрашивает долговязый студент, провожая транспортер взглядом.
– На утилизацию.
– А каким образом вы их утилизируете? – неожиданно интересуется спутник дамы в мехах.
– Перерабатываем в биомассу, которая после снова идет в производство, – экскурсовод жестом предлагает следовать дальше. – В частности, происходит синтез качественного протеина, который становится основой для питания образцов. Вы же знаете, что гемодам показано спецменю? Его составлением и изготовлением тоже занимается наша корпорация. Правда, посещение линии производства спецпитания в экскурсию не входит. Поверьте, там все равно ничего интересного: то же, что и на любом консервном заводе.
За мостом – помещение с прозрачным капсулами вдоль стен. В сморщенных, пурпурного цвета телах, искореженных, словно все мышцы свело судорогой, сложно узнать осанистых красавцев. Они лишь отдаленно напоминают людей.
Две студентки прилипают к стеклу капсулы, в которой образец с еще не до конца сформированными отростками-конечностями.
– Смотри! Фууу!
– Это – выставочные образцы, – поясняет Вика. – Они нежизнеспособны и находятся здесь специально для того, чтобы продемонстрировать промежуточные стадии... А вот, обратите внимание, первая силиконовая модель гемода в натуральную величину. Мы экспериментировали с дизайном. Этот вариант был одобрен сразу. Именно классика, правильность черт в сочетании с нарочитой контрастностью выглядит одновременно и неестественно, и не вызывает отторжения.
Силиконовая фигура в нише, помещенная на специальный насест, мне кажется отвратительней, чем тела в капсулах.
– О, я вижу – вы из госорганов! – мужчина лет тридцати с камерой в руках и удостоверением прессы указывает на мой бейдж. – Марта Смирнова? Кажется, я слышал ваше интервью по радио. В записи. Наше издание потом взяло комментарий у доктора Васильевой, о которой вы нелестно отозвались...
– Я не отзывалась ни о ней, ни о ее методах. Вам, учитывая профессию, стоит быть внимательней, – нахожу взглядом его бейдж, – Вениамин.
– О, да, Веня Июльский, приятно познакомиться! Дайте-ка я вас щелкну!
Успеваю отвернуться, слышу, как щелкает затвор фотоаппарата.
Еще мост. Внизу, в разграниченных перегородками боксах, гемоды выполняют команды людей в белом: поднять руку, сесть, лечь.
– Поведенческие тесты высших уровней проходят не здесь, а в специально оборудованных локациях, куда экскурсии не допускаются, – рассказывает Вика. – Сейчас вы видите тестирование базовых реакций и навыков. Если изделие проходит эти тесты, но не проходит следующий уровень, оно может быть использовано для физических работ самой корпорацией либо реализовано по сниженной цене с отметкой в гарантийном талоне об ограничениях в пользовании...
– Скажите, а гемодов-сиделок и, например, поваров, строителей вы тестируете отдельно? – спрашивает кто-то из прессы.
– Зачем же? – удивляется Вика. – Мы стараемся, чтобы у каждого изделия был максимально возможный спектр пользования. Сегодня гемод согревает вашу постель и варит вам кофе, завтра он же паяет микросхемы, послезавтра – делает вам укол или печет именинный пирог. Термин "универсальный помощник" подразумевает многоцелевое использование образцов.