Да нет, поняли. Под фоткой Июльского обсуждение: "ужасные гемоды едят друг друга" и все в том же духе.
Черт. А ведь я не придумала, как рассказать Рику, чем его кормят.
Я тоже попала на фото. И когда отвернулась: кажется, что рассматриваю тело в капсуле так внимательно, что не могу отвести взгляд. И в столовой: там я сижу с самого края, обняв пальцами стакан с чаем и задумчиво глядя на гемодов за столом напротив. На этом фото у меня и у тех, кого я рассматриваю, удивительно похожие выражения лиц.
"Жаль, что в демонстрационный зал не попали", – сокрушается фифа.
У кого-то из студенток снимок в обнимку с силиконовым образцом: "Хочу такого!"
Психологи выдают умные заметки о пользе подобных экскурсий для тех, кто заблуждается, очеловечивая универсальных помощников. Приводят фотографии тел в капсулах.
На странице экскурсий верхняя запись: "Приглашаем студентов-медиков на день открытых дверей в наше ремонтное отделение. В программе мастер-класс в операционной".
Надо будет прочитать все эти посты и заметки. Но позже, не сейчас.
– Макс! Привет, это я. Да, все в порядке. А у вас? В роддом не собираетесь еще?.. Нет-нет, я сама разберусь. Просто возьму пару выходных.
* * *
– Марта, вы уверены, что это безопасно?
Элина стоит у гардероба, теребя ремешок сумочки. Ей не хочется подниматься наверх, не хочется видеть гемода, но я очень просила. Аверина мою просьбу одобрила: ей любопытно понаблюдать за встречей.
– Уверена. В палате камеры, мы будем вас видеть и слышать. У нас есть код отключения, так что...
– А вы успеете? – у Элины дрожат губы. – Если он вдруг нападет – успеете?
– Он серьезно ранен и еще не поправился. К тому же... мы приняли меры, не беспокойтесь.
В палату я захожу первой. Рик все так же лежит, отвернувшись к окну, белый на белом.
– Я привела Элину.
Оборачивается. И я наконец-то вижу проблеск человеческих эмоций на этом лице. Не радость, не удивление. Недоверие.
– Она зайдет?
В это время в коридоре Аверина здоровается с Элиной. Та, наверняка, отвечает. Очень тихо. Но у гемодов отличный слух.
Маска слетает.
Рик смотрит на притворенную дверь, дышит часто. Дергает руками, пытаясь освободиться.
– Это лишнее, – шепчет торопливо. – Лишнее, не надо. Если она увидит, подумает, что я сумасшедший. Можно?.. – переводит взгляд на меня, и мне живо вспоминается наш разговор в участке: тогда он тоже думал, что я смогу помочь. – Попросите Анну Юрьевну, пожалуйста!
И снова мне придется его разочаровать.
– Я уже спрашивала. Прости.
Кивает. Медленно переводит дыхание. Я ловлю себя на мысли, что сейчас мне бы хотелось вновь увидеть прежнего Рика, спокойного и бесстрастного, а не этого, нового и незнакомого, с отчаянной надеждой в черных глазах.
– Пожалуйста, – он не сводит взгляда с двери, – не могли бы вы прикрыть ремни?
Элине было бы спокойней видеть, что мы приняли все возможные меры безопасности, но и отказать Рику в этой просьбе я не могу. Прикрываю ремни простыней, подставляю Рику еще одну подушку, чтобы он мог сидеть, облокотившись. Замечаю, как он пытается плечом убрать с лица прилипшие волосинки – поправляю их сама.
Рик смотрит, словно ждет оценки. Хорошо, что поблизости нет зеркал, и он себя не видит.
Когда приготовления закончены, я выхожу из палаты к бледной от беспокойства Элине:
– Заходите, пожалуйста. И ничего не бойтесь.
– О, вы решили присоединиться к нам? – улыбается Аверина.
В соседней комнате, кроме нее, двое наблюдателей в белых халатах. Вся стена завешена экранами. Палату Рика и его самого, сидящего на высокой койке, видно с нескольких ракурсов.
– Сережка не с тобой? – с легким шипением доносится из динамика.