– Ты хочешь о чём-то поговорить со мной? – опередил он её, даже не глянув в её сторону.
– Да. Вернее спросить. Если можно.
– Спрашивай, раз задобрила меня завтраком.
– Эти раны … после пуль с метилциамином, … почему организм ликана не может восстановиться?
Джим нахмурился, недовольно метнув свой острый взгляд на девушку, робко опустившую глаза, как только он столкнулся с ней взглядом.
– А ты это хочешь узнать на будущее, чтобы не облажаться в следующий раз?
– Нет, – Джесс покачала головой, рассматривая свои руки. – Я просто хотела узнать есть ли какой-нибудь способ облегчать боль. … Я сожалею, Джим. … Я очень сожалею.
– К сожаленью, ни твоё сожаление, – с горечью произнес Джим, – И никакой другой способ эту боль не снимет. Она будет терзать, пока ты не срастёшься с ней и не свыкнешься с тем, что ты уже не можешь полноценно двигаться.
Джесс до хруста сжала пальцы, боясь в эту минуту снова посмотреть в сторону Джима, который продолжал говорить дальше таким обвиняющим тоном.
– И эта боль достаётся не только ликанам. Её ощущает и альфа, который связан с каждым из своей стаи. А у Дэвида ко всему есть ещё и свои раны в груди от этих «волшебных» пуль, которые так некстати изобрели твои слабонервные сородичи. Сначала эту дрянь добывали из одного ядовитого растения, потом научились доставать её химическим путём. Дело в том, что этот яд, попадая в ткань, полностью всасывается, парализуя мышцу или разъедая кость. А попади такая пуля в голову – яд поражает мозг. И ликан гибнет. Как это и произошло с Кэтрин и с Тиффани, которой пуля угодила прямо в сердце. Единственный ликан, которого нельзя убить этим ядом – это альфа, как ты уже поняла. Но когда погибли девушки, Дэвид перенёс все их ощущения, и как яд отравляет мозг, и как разрывается сердце. Плюс ко всему ему в награду досталась боль моей правой ноги и плеча Уэса. Но …пожалуй, сильнее всего страдает его душа. Если ты понимаешь, о чём я говорю, Джесс.
– Я … понимаю. Я бы очень хотела всё вернуть назад и исправить, … но, – она судорожно всхлипнула. – Однажды, … со мной такое уже было. Мой отец работал в полиции. Мне было десять лет. Он говорил мне, чтобы я никому не открывала дверь. Я не послушала, потому что ждала подругу. Мне тогда казалось, что отец ко всему придирается. … Эти люди ворвались в дом. Схватили меня. Мне было так страшно, … этого нельзя передать. Они что-то требовали от отца, когда он приехал. Затем … они выстрелили в него. … Я сидела у его больничной койки и просила бога, чтобы он забрал меня вместо него. Я так себя винила, что у меня случился нервный срыв. … Отец поправился, …только очень скоро у него обнаружили рак. А я не могла избавиться от мысли, что это всё произошло из-за меня, – Джесс снова всхлипнула, на секунду спрятав лицо в ладонях. – Когда у меня появлялась свободная минутка, … я гладила отца по груди, … он говорил, что ему от этого становится легче. Говорил, что я ни в чём не виновата, говорил, что он ещё не сдаётся. … Потом он умер. А во мне умер счастливый ребёнок, и моя жизнь с тех пор была похожа на чердачный кавардак. Поэтому … поэтому оказаться снова в заложниках вызвало во мне такое противостояние. А теперь, … ко мне снова вернулось это кошмарное ощущение чувства вины.
– Так может, ты погладишь и меня, чтобы мне стало легче? – развязно произнес Уэс, видимо оказавшись свидетелем её признания. Она не видела его, но спиной ощущала его злобу.
– Уэс! – властно одернул его Джим. – Пасть заткни, ладно? Джесс дай ему что-нибудь пожрать.
И Джесс была признательна Джиму, за то, что он выслушал её, за то, что не перебивал и не передергивал после. Как это сделал Уэс. Возможно, Рой был прав и Джим действительно самый благоразумный из этой четверки. Но сейчас ей нужно было повернуться к Уэсу, взглянуть в это надменное лицо с презирающим взглядом и спросить.
– Что ты будешь на завтрак, Уэс?
Наверное, он хотел брякнуть ей что-то другое, но мрачно покосившись на Джима, Уэс пренебрежительно выдавил лишь:
– То же, что и в прошлый раз.
Через время, под его тяжелым взглядом, она поставила перед ним тарелку с омлетом, тосты и кофе. Но Уэс всего раз ковырнул еду вилкой, и с яростью отшвырнул тарелку в сторону.
– Ты его пересолила! – рявкнул он, выскакивая из-за стола.
И снова она натолкнулась на изучающий взгляд Джима.
– Поешь. Раз уж ты готова приступать к своим обязанностям, Вейн отвезёт тебя на экскурсию. Увидишь своё место работы. …Прощение и сочувствие, Джесс нужно заслужить, своим отношением и поступками. Не рассчитывай на то, что услышав твою грустную историю – мы все сразу проникнемся к тебе жалостью. Боль постоянно напоминает о том, кто оказался спусковым механизмом.