— Я? Просто человек. Ищущий бога…
— Бога не найти, по крайней мере на Земле…
— Ошибаешься… — проговорил священник — может, ты не сможешь найти его на Земле, но в своей душе ты всегда сможешь его найти.
— Вообще то я спрашивал про вашу общину.
Падре повернул руль — и наша машина вывернула на дорогу, ведущую в город…
— Община… Это те, кто остался в живых, когда Господь тяжко покарал нас всех за грехи наши. Настал час страшного суда, отверзлись врата ада, плотину цивилизации прорвал мутный поток безумия. Бесы пошли по земле, чтобы карать тех, кто еще жив. А мы — просто пытаемся выжить. И остаться людьми…
— Много вас?
— Около ста человек…
Солидно, для этих мест. Конечно, тут сыграет свою роль, что среди них явно есть женщины и дети, это тебе не банда вырвавшихся на свободу заключенных, но все равно — солидно.
— А почему вы не спрашиваете, кто я?
— Ты сам расскажешь, если сочтешь нужным. Пока ты — просто человек, которого Господь наш оставил в живых в день страшного суда…
Странно — но почему то я не испытывал страха перед этим человеком — несмотря на то, что между нами в самодельном держателе был закреплен полуавтоматический Рюгер…
— Меня зовут Алекс Маршал. Сейчас я офицер вооруженных сил Техаса. У нас в штате порядок, отец — и мы хотим предложить вам присоединиться к нам.
— Вооруженных сил Техаса?
— Именно. Мы взяли власть в свои руки. Вашингтон ни черта не сделал для того, чтобы спасти людей. Возможно, мы единственный штат, где удалось сохранить порядок. Святой отец ничего не ответил…
— Так что вы ответите на мое предложение?
— Я ничего не могу ответить. Ответит община…
Тут падре резко крутанул руль — так что меня прижало к двери. Что-то мелькнуло перед капотом — но удара не последовало. Одержимые были и здесь…
— Вы знаете, что дальше по дороге?
— Дальше — страшно. Мы идем из Бутта и не все знаем, что происходит в городе. Но там — действительно страшно…
Машина снова соскочила с дороги, уже темнело, но святой отец вел машину уверенно…
— Долго еще?
— Почти приехали…
Микроавтобус, подпрыгивая на неровностях, приближался к выставленным в круг караванам…
Наверное, я одичал. За все время, пока я был в дороге, я не видел столько людей вместе — просто нормальных, вменяемых людей — не бывших зеков, не бандитов, не подозрительных боевиков в черном камуфляже — просто людей. Община — это были простые, обычные, ничем не примечательные люди, которых нагрянувшая беда сорвала с насиженных мест. Мужчины, женщины, дети — самые разные — и белые и черные, и богатые и бедные. Беда объединила всех — сейчас от таящейся в темноте беды их отделяли только алюминиевые и стальные стены караванов…
У всех было оружие — у многих не боевое, конечно. Обычный набор гражданского стрелка — «утиные» Ремингтоны и Моссберги, «оленьи» Винчестеры, Ремингтоны, Сако. У многих на поясе короткоствол — причем револьверов больше чем пистолетов. Пара АК-47, штук пять Рюгеров Мини-14, столь любимых гражданскими стрелками, столько же разных вариантов AR-15. Для того чтобы отбиваться от одержимых — хватит вполне, для того, чтобы встретить нападение крупной, вооруженной автоматическим оружием банды — не хватит однозначно. Но одеты почти все были в относительно новый камуфляж, да и транспортные средства — явно только что с дилерских стоянок. Да и у меня буксир — не купленный…
Встретили меня без враждебности, скорее с удивлением. Падре Джошуа просто сказал, что я иду на юг, к заливу — и вопросов никто не задавал. Насчет раненых — ни у одного из них не было ничего угрожающего жизни, мне тоже не сказали ни слова…
— Идем сюда… — отец Джошуа повел меня к своему фургону, старому двадцатифутовому автобусу. Как и все остальные, он стоял в круге, чтобы защищать созданный общиной маленький мирок, где могли играть даже дети…
— Сейчас придут все остальные. Располагайся…
Уютно, даже слишком уютно и чисто — но сразу видно, что падре путешествует один. Женская рука была бы видна сразу…
Я сел на откидное сидение, рядом с дверью, поставил между ног пулемет со сложенными сошками. Хоть падре и показался мне настоящим священником, а не переодетым бандитом, хоть рядом с автобусом и бегали с веселыми криками пацаны — а все же бдительность нельзя было терять ни на минуту…
— Поешь? — падре Джошуа указал на небольшой столик, на котором черствел толстый кусок хлеба, и стояла открытая банка каких-то консервов…
— Спасибо. Я не голоден.
— Сейчас придут остальные, будем решать. Я не имею права говорить от лица всей общины…
— У вас что… Крест.
В салоне моторхоума было достаточно светло, я перевел взгляд на падре — и мельком мазнул глазами по месту водителя, по приборной панели — в этой модели она не отделялась от кузова никакими перегородками. И там, на панели приборов, прямо по центру был талисман — изображающие небольшую книгу в красном переплете, а на ней — христианский крест, только перевернутый и черный…
Истории об этом ходили давно, их передавали из уст в уста, их высмеивали — но они продолжали ходить. Никто не знал, сколько было правды в этих историях — да никто и не хотел знать…
Помимо христианства существовало и антихристианство. Никто не знает, откуда оно произошло — но начало в Европе было положено процессом над Орденом рыцарей-тамплиеров. Орден Тамплиеров — христианский орден, накопивший за время крестовых походов немало сокровищ и уничтоженный французским королем Филиппом IV Красивым. На процессе выяснилось, что орден впал в ересь, и среди его ритуалов было оплевывание креста и отречение от Христа. Последний гроссмейстер ордена тамплиеров, Жак де Моле, взошедший на костер проклял короля Филиппа IV Красивого, его советника Гийома де Ногаре и римского папу Климента V. «Папа Климент! Король Филипп! Гийом де Ногарэ! Не пройдет и года, как я призову вас на Суд Божий! Проклинаю вас! Проклятие на ваш род до тринадцатого колена!» Таковы были последние слова последнего магистра ордена Тамплиеров — и ни один из названных им не прожил и года после казни де Моле…
В Европе служители дьявольских культов подвергались гонениям, за поклонение антихристу вполне можно было взойти на костер — инквизиция жгла людей много и охотно, для смерти на котре достаточно было простого доноса соседей. Поэтому, когда за океаном открыли землю обетованную — многие почитатели сатаны перебрались через океан…
Тайну над дьявольскими культами приоткрыл некий Антон Шандор ЛаВей, который нахватался по верхам — и понес слово дьявольское в народ. Даже сатанинскую Библию написал. Если брат твой ударит тебя в одну щеку — сокруши его в другую щеку. Все это не считалось серьезным — так, способ пощекотать себе нервы и подвергнуть опасности свою бессмертную душу.
Но ходили слухи, что на территории США есть несколько городков — небольших, провинциальных, в которых сатанистами являются ВСЕ — все жители, все представители властей — мэр, шериф, помощники шерифа. И стоило ничего не подозревающему туристу попасть в такой городок — он пропадал без следа, а расследование неизменно заходило в тупик. Одним из главных символов сатанизма был черный, перевернутый крест…
Такое не повесит на приборную доску ни один настоящий священник. А значит все, что говорил «святой отец» — ФУФЛО!
Наши глаза встретились — словно скрестились стальные клинки — и мы поняли друг друга. Поняли сразу и без слов…
Я был уже в ловушке — но крышка еще не была захлопнута. Один он ничего не мог сделать, он дожидался друзей. Но я расколол его — и перехватил инициативу…
Достать пистолет он уже не успевал, катастрофически не успевал — поэтому он просто бросился на меня. Бросился, вытянув перед собой руки со скрюченными, словно сведенными судорогой пальцами, исторгая из себя истошный, выворачивающий наружу вой…