Ее шаги глухо отдавались по коридору. Тишина, царящая в школе, давила на уши. Тут за спиной раздался топот. Аня обернулась.
— Вот ты где! Ты чего ушла? – отдуваясь, спросила Лена. На что, Лола пожав плечами, ответила:
— А что мне там еще нужно? Картину я показала, грамоту получила…вот и ушла.
Кстати, картину Аня вернула себе. Теперь та покоилась в папке, надежно скрытая от посторонних глаз.
— Так ты все-таки не обиделась, – улыбнулась Лена.
— Нет конечно, – хмыкнула Анна. – Стоит ли расстраиваться из-за какого-то школьного конкурса?
Она повернулась, и направилась к своему шкафчику в раздевалке. Подруга поспешила за ней.
— Видела бы ты, что в зале происходило, когда ты ушла, – рассказывала Лена, пока Ровенская одевалась. – Все начали возмущаться, что первый приз вручили этому Бубкину, а не тебе. Мда, похоже крепко ты зацепила всех этой картиной…Знаешь, все подумали, что ты расстроилась, – говорила Елена Ане, пока та обувалась.
Когда Аня уже натягивала пальто, в раздевалку вошли четыре человека: три девочки и один мальчик. С виду года на два младше Ани и ее подруги. Увидев Аню, они тут же направились к ней.
— Это ведь ты Анна Ровенская? – спросила одна из девочек.
— Да, – ответила Аня, поднимая упавший шарф. Девочка обрадовалась, судя по выражению ее лица. Ровенская выжидательно смотрела на собеседницу.
— Ты рисовала ту картину?
— Да, – подтвердила Анна, чувствуя себя, как на допросе.
Девочка захлопала в ладоши. Аня удивленно подняла брови, а незнакомая девочка сказала:
— Эта картина чудесна! Но…почему тебе не присудили первое место?
На что Аня пожала плечами.
— Не знаю, – ответила она. – Вероятно картина Бубкина была чем-то лучше моей…
Девочка тут же замахала руками.
— Нет! Этот Бубкин, он из этих…блатных. Директриса – сестра его матери, вот он и делает, что хочет. И присудили ему первое место только поэтому! Я уверена. Знаю его. Я с ним в одном классе учусь.
Анины брови поползли вверх.
— В одном классе? Разве ты в десятом? – уточнила она. Девочка, пардон, девушка кивнула.
— Надо же. Прости, я думала ты классе в восьмом, – сказала Анна. Тут их разговор прервала реплика одного из ребят, стоящих сзади:
— Даш, нам уже пора. Курсы начнутся через пять минут, – сказал парень с таким унылым лицом, что захотелось ему копеечку дать. Даша обернулась.
— Хорошо, сейчас, – она снова повернулась к нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу Ане. – Все равно, твоя картина самая лучшая. Даже если тебе не дали бумажки с подтверждением того, что ты заняла первое место, ты все равно победила. Это точно, – она улыбнулась. Тут ее взгляд наткнулся на громоздкую папку, которую Аня прислонила к шкафчику. Глаза девушки расширились.
— Это та самая картина?— спросила Даша у девушки. – Это ведь она?
Лола кивнула.
— А…можно посмотреть? – робко, и как-то испуганно спросила десятиклассница. Ровенскую удивило это ее состояние. Она что, боится ее, Аню? «Нет, скорее боится отказа», – подумала она, и ответила:
— Да, конечно.
Лолита расстегнула молнию на папке, и отогнув стенку, показала картину. Даша ахнула.
— Вблизи он кажется еще более живым! – воскликнула та. Аня вздрогнула. Девушка присела на корточки перед картиной, внимательно ее оглядывая. – А какая прекрасная роза получилась! В углу картины. – она указала на узор, поправленый Александром.
У Ани появилось нехорошее предчувствие.
— Извините, но мне пора, — сказала она, застегивая молнию на папке. – Было приятно пообщаться.
— Пока, – немного растерянно сказала Даша. Ровенская вышла из раздевалки вместе с Леной. Из комнаты, где они только что были, раздался унылый голос Дашиного одноклассника:
— Ну вот, опять мы опоздали. Химичка теперь убьет.
========== Ночные кошмары и прогулки под луной ==========
Уже сидя вечером в глубоком кресле у искусственного камина (который светился засчет лампочек, вделанных в искусственные поленья, а согревал из-за проведенного к нему отопления), Аня, глядя, как Алинка играется с Тишкой – их персидским котом, думала о том, почему всех так привлекал узор в углу картины. Она посмотрела на портрет, который висел теперь в ее спальне на стене. Именно в Аниной комнате сестры и находились.
— Ай! – вскрикнула Алинка, выдергивая Аню из размышлений. – Тишка, ты просто свиненок!
— Что, поцарапал? – спросила Лола, нагибаясь к сестре, чтобы посмотреть на последствия игр с котом.
— Угу. – промычала сестра, посасывая палец. Аня, увидев это, несильно шлепнула ее по руке.
— Ты в своем уме? Тишка хоть и чистый, но все равно, кто знает, что он где мог собрать. Быстро руки мыть! – распорядилась она. Алинка удивленно посмотрела на Лолу.
— Слышь, мамочка! Ты хоть и старше меня, но всего лишь на год. Так что попрошу…— хмыкнула она, но руки все же мыть пошла. Аня хихикнула, и нагнувшись, схватила Тишку на руки. Тот немедленно растянулся у нее на коленях, словно пушистая подушка, и девушка, почесывая кота за ухом, сказала:
— Ну вы сударь и наглец. Ведь снова же шерсть останется, а мне собирай потом.
Взгляд девушки бесцельно бродил по комнате. Тут он наткнулся на книжную полку. Аня встала, сбросив недовольного кота на пол, подошла к полке, и задумалась, что же ей почитать. Книг было множество: Пауло Коэльо «Алхимик», старая литература, детективы, исторические книги…
Тут ищущий взгляд девушки скользнул по темно-красному корешку. Аня сразу же узнала эту книгу. Она была ее самой любимой. Ровенская вытащила книжку. «Ампир V» — мелькнуло на переплете.
Вернувшись в кресло, она открыла книгу на первой странице, и углубилась в чтение.
«Боом-боом!..»
— Ах!
Стукнувшись, на пол упала книга. Аня сидела все в том же кресле, ошарашенно обводя глазами комнату.Часы били два часа ночи. В комнате было темно, но в окно ярко светила полная луна. Аня облегченно вздохнула. Она уснула за чтением. Девушка наклонилась и подняла упавшую книжку. Тут она заметила, что ее руки дрожат. Лола нахмурилась. Плохой признак, значит это полнолуние снова пройдет в агонии. Спину обдавало то жаром, то холодом. Лихорадка начиналась.
Решив не думать о своем состоянии, она встала, и обтерлась раствором, чтобы снять жар. Стало немного легче. Хоть и не до конца. Но Анна знала, что это ненадолго. В полнолуние от этого поможет разве что только яд.
Девушка легла в постель, глядя в окно. Тоска нарастала. Поворочавшись минут пять, Ровенская снова встала. Подойдя к туалетному столику, она достала пузырек со снотворным.
Приняв лекарство, она хотела снова лечь, но тут заметила кое-что: луна, которая раньше была белой, теперь стала голубой. Ее свет падал на прикроватную тумбочку, на которой лежали различные мелочи, вроде маленького книжного томика, ручки, блокнота и…шкатулки.
Аня подошла к тумбочке, и взяла деревянную коробочку. В лунном свете она казалась обмазанной кровью, потому что свет, скрадывая детали оставлял лишь темно-красный цвет.
Аня открыла крышку. Из шкатулки полилась мелодия, самая спокойная, которую только можно придумать, самая чистая, которую только можно сыграть, и…самая зловещая. Возможно у лолиты сложилось такое впечатление, потому, что ночная темнота смазывала все звуки и ощущения, окрашивая все предметы в нереальные тона, придавая им некоторую волшебность.
Внезапно на девушку нашло какое-то наваждение. Руки разжались и Аня уронила шкатулку. В голове зазвучал чей-то детский голос. Спустя секунду девушка поняла, что это ее собственный голос, тот голосок, что был у нее в детстве.
«Так холодно…холодно… пойдем…давай убьем кого-нибудь…давай убьем…успокоимся, а потом будем думать, хорошо это или дурно…ты же хочешь ее… как и я…ты хочешь крови…хочешь…хочешь…хочешь…» — звучал страшный детский голосок. Аня зажала уши ладонями. Страх нарастал вместе с непонятной жаждой. Во рту быстро пересыхало.