— Доброе утро, Вася! Спасибо, что договорился за нас, а то его секретарь уперся клювом — мол, вызывайте повесткой, по-другому никак! Старый бюрократ! А повестку, конечно, зажали.
«М-да, — подумала я, — Эльдара бросили в тюрьму при одной тени подозрения, а беспокоить лишний раз могущественного богача, конечно, управление судебных приставов не захочет!»
— Фергюс действительно уже не молод, — мурлыкнул Василий Васильевич. — Надо знать к нему подход. После вас, дорогой друг.
Шеф сказал это только из вежливости: он никуда не шел, а ехал у меня на руках. Ступени были мраморные, а шеф не любит, как мрамор скользит под лапками.
У двери нас встретила дворецкая женского пола — сравнительно новая мода, большинство старых домов еще консервативны — и проводила в небольшую и очень уютную гостиную. Она даже не выглядела такой уж богатой, если не считать шелковых полосатых обоев. Обычная мебель, у шефа похожая.
Впрочем, присев на диван и коснувшись его рукой, я поняла, что ничуть не обычная: ткань обивки так и льнула к пальцам. И вышивка, кажется, была ручной, а не машинной. Ну и ну.
(Зачем заказывать ручную вышивку для диванного сиденья?! Не понимаю я этих богатеев.)
Дворецкая спросила, не угодно ли нам чаю, получила утвердительный ответ и удалилась.
Буквально через минуту горничная вкатила в гостиную столик с пятью чайными приборами (в том числе двумя явно рассчитанными на генмодов) и набором лакомств на многоярусном блюдце, которые источали совершенно умопомрачительный аромат. Я велела себе справиться со слюноотделением: после завтрака и трех часов не прошло, куда тебе еще есть!
Аудиенция была назначена на десять, и Орехов появился минуту в минуту (я еле успела положить на блюдечко недогрызенный кусочек печенья). Внешность его меня разочаровала. Я видела фотографии и гравюры Татьяны Ореховой в газетах: даже в свои годы она оставалась сногсшибательной красавицей. Такой бы блистать на театральных подмостках, а не руководить торговой империей! Сын же ее выглядел довольно невзрачно. Правда, как и его знаменитая мать, он был чрезвычайно высок, но, в отличие от нее, имел лишний вес: солидное брюшко не скрывал даже хорошо пошитый костюм. Простодушное розовощекое лицо больше подошло бы продавцу пряников, чем наследнику миллионов. К тому же, он носил крошечные мышиные усики, которые совершенно ему не шли.
— Здравствуйте, уважаемые гости! — воскликнул он напористо и дружелюбно, от чего сразу показался симпатичнее: у него оказался приятный, располагающий к себе голос. — Никифор Орехов, к вашим услугам. Можно просто Никифор. Как мне ни приятна ваша компания, мы все тут деловые люди, время дорого, — он подмигнул то ли мне, то ли Мурчалову (шеф по-прежнему сидел у меня на коленях). — Вы, видимо, старший инспектор Пастухов Дмитрий Николаевич? — тот кивнул, а я порадовалась, что теперь знаю отчество Пастухова. — Инспектор Жанара Алибековна Салтымбаева, сыщик Василий Васильевич Мурчалов и… — он вопросительно, с легкой улыбкой посмотрел на меня.
— Это моя помощница Анна Владимировна, — сказал Мурчалов.
— А! Наслышан, — в его обращенной ко мне улыбке появилась теплота. «Это от кого же, интересно?» — совершенно сбитая с толку, подумала я, но купец уже продолжал: — Матвей Вениаминович крайне высоко отзывался о вашем профессионализме! В своей манере, разумеется, — последнюю фразу он добавил немного заговорщицким тоном, как будто призывая нас разделить шутку.
Я тут же поняла две вещи: во-первых, что козел Матвей Вениаминович (он же профессор Медицинской Академии и наш с шефом клиент), скорее всего, ругал меня на чем свет стоит. И во-вторых, что Никифор Орехов — страшнейший человек, чье обаяние стоит целого морского флота.
— Я полагаю, вы здесь по делу несчастного Иннокентия Павловича? — продолжал Орехов. — Спрашивайте все, что считайте нужным, постараюсь ответить вам исчерпывающе.
— Приятно слышать, — склонила голову Жанара. — Для начала — нам известно, что вы вели с покойным переговоры по спонсированию его проекта. Это так?
— Совершенно верно.
— И что это был за проект?
— Иннокентий Павлович хотел запустить высокоавтоматизированную сборочную линию, на которой помимо работников-людей могли бы работать генмоды. Также мы говорили о возможном использовании тех же принципов для подгонки его оборудования для инвалидов — людей без рук, ног и так далее. Возможно даже, для слепых — в очень отдаленной перспективе.
Надо же! Я даже не представляла, что изобретение Стряпухина настолько полезное. Сколько людей получили бы возможность заработать себе на хлеб.