Спички нашлись в другом шкафчике, рядом с бунзеновскими горелками. Отлично.
Я зажгла сразу несколько и бросила их в лужицу спирта. На меня полыхнуло жаром.
Превосходно!
Взглянув в последний раз на без сомнения мертвое тело Златовской, я вышла из операционной и быстрым шагом направилась по коридору. Мне не пришло в голову задаться вопросом, почему Резников не послал за мной своих бандитов — это волновало меня мало.
Но в коридоре я одного из них встретила — того самого Гришку, который переплетал мне косу.
Бросив только один взгляд на меня, он вжался в стенку и даже не сделал попытки преградить мне дорогу.
Опять же, я не спросила себя, почему. Мне было плевать. В моей руке был нож, но Гришка не входил в число тех, кого я поклялась прикончить любой ценой. А таких кроме Златовской было двое: Резников и Щеголь, который убил шефа.
Хорошо, что у меня такая отличная память, пусть даже стараниями Златовской и ее мужа. Я без труда нашла камеру, в которой держали волчонка-оборотня. Ха! Волков. Еще одна говорящая фамилия.
Но мне некогда было задумываться, почему его так зовут. Я начала отпирать камеру — и тут услышала тихое рычание из-за двери.
Вспомнив, как вела себя Златовская, я крикнула:
— Эльдар! Это я, Анна. Я в себе. Почти. Я убила злую тетку. Нужно бежать отсюда. Не бросайся на меня, я открываю дверь.
Рычание сменилось скулежом.
Я приоткрыла дверь, все еще держась настороже: пусть Волков и показал уже, что контролирует себя он правда превосходно, но кто его знает, может быть, в волчьей шкуре высшие нервные центры у него отключаются, и он даже не понял мою речь!
В щель сначала просунулся только мокрый мягкий нос, затем волк очень осторожно вышел целиком.
Теперь, несмотря на тусклый свет в коридоре, я рассмотрела его гораздо лучше, чем в камере. Во-первых, у волка по-прежнему, даже в зверином обличье, оставались голубые глаза — как у генмодов. Может быть, это особенность всех оборотней, кто их знает.
Во-вторых, он был очень тощий. Хотя, может быть, для волков в дикой природе это нормально. Я видела волков только в зоопарке Магистрального парка. Там их было пятеро и все больше напоминали сардельки.
Эльдар еще и размером был поменьше — то ли от слабости, то ли от того, что не вырос до конца. Черт его знает, как растут оборотни.
Неважно. Мне сейчас было не до размышлений о здоровье своего нечаянного сообщника. В конце концов, вряд ли он упадет замертво в ближайший час, а больше мне не надо.
Волк вопросительно посмотрел на меня.
— Идем к выходу, — сказала я. — Кого ни встретим, все наши, — вдруг мне пришел в голову важный вопрос. На первый взгляд ответ казался очевидным, но шеф учил меня всегда проверять мотивацию людей. — Сумеешь человека убить, если что?
Волк слегка сдал назад, даже присел на задние лапы.
Какой интеллигентный мальчик.
— Тогда рычи и держись позади меня.
Волк тряхнул головой, снова качнулся вперед и оскалился, словно показывая: нет, что ты, я готов. Я только кивнула. Ладно, будем надеяться, инстинкты возьмут верх в случае чего. Как бы ты хорошо их ни контролировал, но должен же и отпускать уметь.
Я направилась было по коридору решительным шагом, но вдруг поняла, что нога у меня подворачивается. Должно быть, я вывихнула ее, когда приземлилась на этот чертов стул. А может, даже сломала. Я читала, что иногда люди не замечают переломов. Значит, надо поспешить вдвойне, пока я еще не чувствую боли.
Вдоль коридора потянуло запахом дыма. Хорошо. Я боялась, что огонь в лаборатории не найдет, за что зацепиться. Хорошо бы еще нашлось, чему взорваться в подвале, или что-то в этом роде.
Я подумала, что надо разыскать подсобку, куда они положили труп Василия Васильевича. Или, может быть, они выкинули его в мусорный бак?..
Эта мысль почти сразу меня оставила: шеф всегда был сторонником утилитаризма. Считал, что мертвые тела нужны только живым, а не тем, кто их раньше использовал. Он бы первый сказал мне, что я должна в первую очередь спасать себя — ну и Волкова, раз уж мальчишка неожиданно оказался на моем попечении.
Просто мне невыносима была мысль, что я никогда больше его не увижу — даже в виде трупа. Я так и не успела попрощаться.
Незаметно я сбилась с шага, и мне пришлось взяться за стенку, чтобы отдышаться. Шеф ведь знал, что я генмод, не мог не знать. Он как-то связан был со Златовской. И он не сказал мне об этом! Даже про этот укол, который разблокирует зачатие… Если бы шеф сказал мне о нем, я бы, наверное, и сама не захотела его делать — зачем мне лишние риски, когда на примете все равно нет ни одного кандидата в мужья! Но он и словом не обмолвился. Он повел себя со мной, как с неразумным детенышем-генмодом, неспособным самостоятельно принимать решения.