— Вот видите, — сказал шеф довольно, — не зря я вас учу. Правда, это не совсем точно. В Оловянном конце есть богатые дома, но их обитатели скорее бы обратились к Резникову.
— А кто такой этот Резников? Вы же сказали, что этот магазин единственный.
— Резников не держит магазин, он держит клинику. Ну что же вы, тяните руку, извозчика пропустите!
Когда мы вышли от енота Афанасия, Дельту совсем укутало непогодой: мелкий неприятный снежок превратился в густую метель, стало сумрачно — даже видно было, как светились шишечки звездных деревьев в каналах. Нам повезло, что в такую погоду удалось ухватить извозчика, но тот заломил двойную цену.
Шеф заплатил, не торгуясь.
Морской конец на то и Морской, что тянется вдоль побережья к востоку от Дельты. Мы увидели его, когда сани вылетели с широкого Левого проспекта на вершину последнего холма. Под нами открылись обширные портовые районы со складами и заведениям для моряков, рассеченные коричневыми, геометрически правильными клетками улиц. За ним тяжелым свинцовым грузом лежало серое морщинистое море, в которое глубоко выдавались полосы причалов.
Еще дальше, левее, на Маячном холме, белыми призраками виднелись богатые особняки тех, кто предпочитает жить с видом на океан.
Справа, по другую сторону от дельты Неперехожей, можно было разобрать краны верфей и стоящие там на приколе корабли.
Шеф сказал отвести нас к Ореховским складам — у них самая большая территория. Часть складов так и остались складами, некоторые арендуют под конторы, другие стояли заброшены после пожара, бушевавшего десять лет назад. Нас в Школе сыщиков даже водили туда на экскурсию, потому что если в Морском конце находят трупы, то семь из десяти — именно там. Чаще всего в обгорелых строениях, но бывают и исключения.
К моему облегчению, шеф, спрыгнув с саней, направился не туда, а к зерновым и продуктовым лабазам. Ворота были распахнуты настежь и внутри кипела работа: кто-то что-то покупал и грузил на сани, кто-то приценивался к товару. У самых дверей горячо спорили две приказчицы, одна в форме Ореховских складов, другая в форме портовой администрации.
Шеф прошел мимо них, я поторопилась следом.
Никто на нас и внимания не обратил.
Сперва я подивилась, как это нам разрешили вот так просто войти: это ведь не обычный магазин, а вдруг мы бы украли что-то?..
Но я быстро поняла, до чего это смешно: красть тут было нечего. Мы шагали мимо огромных мешков, от которых несло хлебным духом, мешков, от которых ничем не пахло, но на которых было написано «Рис», мимо огромных жестяных банок с консервами, сухим и сгущеным молоком, каждая литров по десять, если не больше… Я одну такую хорошо если бы сумела поднять, не то что утащить!
Мешки и банки были уложены и уставлены штабелями — настоящий лабиринт. Шеф завел меня в один из закутков и деловито подцепил когтем край мешка, затем растеребил дыру сильнее, помогая себе зубами. С тихим шипением на пол потекла тоненькая струйка мелкого зерна — проса.
— Зачем вы это сделали? — спросила я с любопытством.
Не думаю, что шеф имел что-то против купцов Ореховых!
— Пригласил компанию, — мурлыкнул шеф. — Портовые крысы никогда не грызут мешки, потому что иначе на них начнутся облавы. Зато всегда подъедают все, что просыпалось или пролилось.
Компания не заставила себя долго ждать: вскоре я услышала шелест маленьких лапок.
Я не боюсь крыс. Теперь я знаю, что они разносчики заразы, и что они могут насмерть загрызть спящего ребенка или просто больного и слабого человека. Но в детстве, когда жила на улице, я этого не знала. Они меня никогда не грызли. Они были теплые, и копошились в одежде, и у них такие милые розовые лапки. Одна крыса, помню, поделилась со мной едой, другая по вечерам приходила поиграть.
Вот и сейчас мне стало теплее на душе, когда несколько бурых и бело-коричневых зверьков показались из-за мешков и бросились прямо к рассыпавшемуся просу.
В нескольких шагах от нас они замерли, начали подниматься на задние лапки и поводить в воздухе розовыми носами, подергивая передними лапками. Они явно не решались подойти к шефу.
Шеф присел на задние лапы и издал несколько странных ворчащих звуков.
Подбежало больше крыс, наверное, с десяток. Они расселись вокруг нас неровным полукругом, время от времени попискивая.
— Они ведь не подойдут, если я попробую их подманить? — спросила я шефа.
— Почему же нет? Крысы умные животные и чувствуют намерения, а эти особенно. Попробуйте.