Почти наверняка после этого шеф меня уволит. Потому что какой смысл со мной дальше возиться. Да и свой котенок теперь у него есть, он может вырастить из него преемника…
Когда мы добрались до Аметистового конца, уже темнело. Остатки заката пылали на небе фиолетовыми и розовыми полосами, перечеркнутые треугольными ячейками купола. «Как тюрьма», — подумала я. В тот момент мне весь мир казался тюрьмой.
Дверь открыла служанка, сделав старомодный книксен на галлийский манер. Сама Галина Георгиевна ожидала гостей в атриуме, под апельсиновым деревом, где уже стоял изящный столик, кресло-качалка и два стула, на одном из которых лежала подушка. С утра я их не помнила, их принесли к нашему приходу.
Огромная люстра, привлекшая мое внимание еще во время первого визита, светилась, но, что поразило меня — не целиком. Только ее сердцевина, только часть электрических свечей полыхала мягким желтым светом; остальная же часть хрустальных подвесок светилась лишь отраженным, разбрасывая на пол и стены атриума радужные блики.
Месяц назад это поразило бы мое воображение. Сейчас я подумала только, что, должно быть, люмтрп обошлась в половину стоимости всего дома или близко к тому.
— Чрезвычайно рада вас видеть! — тепло улыбнулась нам мадам Байстрюк. — Лидочка, — это горничной, — принеси нам чайный прибор на троих…
— На двоих, прошу прощения, мадам, — Прохоров качнул своей породистой головой. — Я всего лишь камердинер господина Мурчалова. Присутствую здесь как ассистент барышни Ходоковой. На случай, если мошенники многочисленны.
— Какие пустяки, — Галина Георгиевна приподняла брови. — Наблюдать за появлением призрака лучше всего именно отсюда. Раз вы выступаете в роли ассистента, было бы глупо отправлять вас на кухню к прислуге. А раз вы будете здесь, мне будет неловко, что один из гостей не пьет с нами чай.
Я отметила, что Галина Георгиевна демократичнее, чем мне показалось поначалу: большинство не увидело бы здесь никакой проблемы.
— И все же… — начал Прохор.
— С кем только я не сидела за столом на моем веку! — перебила его Галина Георгиевна. — В том числе и с настоящими бандитами. Один честный камердинер погоды не сделает. Лидочка, чай!
Мы расселись за столом — Прохор только снял подушку со стула, который, очевидно, предназначался Мурчалову.
Чаепитие, от которого я ожидала молчания, прошло в приятном разговоре. Приятным он был отчасти потому, что мне в нем без всяких усилий с моей стороны выпала роль слушательницы.
Помявшись для порядка насчет приглашения за стол и получив от Галины Георгиевны разрешение считать себя гостем, а не прислугой, Прохор и вел себя далее как гость, легко поддерживая с хозяйкой дома непринужденную беседу. Для светскости их разговору не хватало лоска: Прохор не обладал ни по-настоящему аристократическими манерами, ни книжностью речи. Зато у него имелись здравый смысл и богатый опыт общения с людьми из самых разных сфер.
Такого же опыта хватало и Галине Георгиевне. Плюс у обоих в достатке оказалось чувства юмора и доброжелательности. В результате я поймала себя на том, что совершенно очарована их разговором, словно наблюдаю за разворачивающейся передо мной пьесой.
— …Хотите верьте, хотите нет, но купол над Аметистовым концом задумывался именно по образу и подобия этого дома, — проговорила Галина Георгиевна в какой-то момент, погладив кору старого апельсинового дерева. — Главный архитектор Подьячий был частым гостем у меня, и не раз выражал восхищение. Я тогда любила цветы апельсинового дерева, и он пообещал мне засадить ими все улицы.
— Когда я был мальчишкой, ходили слухи, что проект купола над Аметистовым концом был разработан ради благосклонности некой дамы, — улыбнулся Прохор. — Неужели это были вы?
Галина Георгиевна улыбнулась.
— Возможно, но лишь в некотором роде. К тому времени я уже сказала Виктору Георгиевичу, что ни в коем случае не стану его женой, а моим обществом он мог наслаждаться и без всяких подвигов в мою честь — он был кавалером исключительных достоинств, которые отнюдь не требовалось доказывать. Однако творцы есть творцы. Их тянет на подвиги независимо от того, требует ли таковых восхищенная красавица.
— То есть после капитана Байстрюка вы не рассматривали иные предложения руки и сердца? — спросил Прохор.
— Почему же, рассматривала. И рассмотрела до того хорошо, что все решила отклонить! Ну, вы-то наверное и без того знаете, а вот Анне Владимировне совет не повредит, — Галина Георгиевна обернулась ко мне и понизила голос до заговорщицкого: — Будете выходить замуж, берите только того человека, который не стесняет вас и не стесняется вами! Только того, с кем вам вместе легче, чем быть одной. Все остальное — любовь, страсть, денежные вопросы — преходяще.