Аня в это время стояла в домашних туфлях на грязном снегу примерно в двух кварталах от меня, растерянно оглядываясь. Потом она медленно побрела дальше, продолжая высматривать впереди и под заборами серого кота.
Глава 28
Как красть картины — 11
После пневмосистемы я добрался до своей конторы взмыленный, уставший и успевший проклясть все на свете. К счастью, мои товарищи по поискам заговора ожидали меня там во всеоружии — то есть вместе с тетрадкой.
Ждали, между прочим, у меня в кабинете: Прохор впустил их и даже позволил вольготно расположиться — Пастухову на моем уютном диванчике, а Елене прямо на спинке моего кресла.
К моему приходу они успели просмотреть лабораторный журнал, многое — если не все — поняли, и теперь кипели праведным гневом и негодованием.
К несчастью, ни отдыхать, ни предаваться эмоциям нам было некогда.
— Нам нужно как можно скорее добиться полицейского рейда на эту лабораторию, — объяснил я им. — Эти Серебряковы видели, что я утащил у них тетрадку. Да еще и подопытного из лаборатории выманил. Они постараются как можно быстрее избавиться от всех улик и сбежать. Надо их опередить.
— У-ху-ху, — вздохнула Елена. — Ладно. Принесу себя в жертву.
— В каком смысле? — удивился я.
Елена бросила на меня недовольный взгляд, после чего клювом разворошила оперенье у себя на груди и вытащила еще один мешочек с остроумной шнуровкой — из тех, что можно развязать совиными лапами. Оттуда она извлекла подвеску знакомого вида: желтое улыбающееся солнышко на цепочке. С удивившей меня ловкостью она совершенно самостоятельно, лапами и клювом, надела его себе на шею и расправила так, чтобы оно лежало поверх оперенья.
— Это чтобы вступить в переговоры с моим отцом, — объяснила она. — Депутат Длинноног — наверное, единственный, кто сможет организовать нам встречу с мэром так быстро.
— Длинноног⁈ — неприятно поразился я. — Но вы ведь представились Филиной!
— А кем я должна была представляться? — сварливо спросила она. — Вдруг бы вы слышали слухи, что Длинноног постоянно берет свою взбалмошную дочурку на работу, и за ней никто уследить не может? Вот и придумала себе фамилию попроще.
— Но… но… — я мотал головой, не в силах поверить, что такая необычная и так понравившаяся мне особа — несовершеннолетняя. — Сколько же вам лет⁈ — это, в конце концов, единственное, что я мог выпалить.
Сова мрачно нахохлилась.
— Одиннадцать… — пробормотала она.
Во имя всех святых!
Тут же совершенно по-другому стало выглядеть и ее внезапное появление, и театральные ужимки, и то, что она стала помогать нам в таком сомнительном деле! Одиннадцать лет — самый тот возраст, когда дети видят заговоры и тайны на пустом месте. Но, черт побери (да, в своих мыслях я могу выругаться и покрепче!), как же она меня облапошила! Я ведь даже водил ее в ресторан и наслаждался приятной беседой, как мог бы наслаждаться свиданием… Хорошо хоть не начал испытывать пагубные страсти — впрочем, это редко происходит, когда речь идет о генмоде другого вида или человеке, хотя и такие случаи, разумеется, бывают.
Пастухов, этот бессердечный тип, громко расхохотался, время от времени переходя на лай.
— Ну и ну! Дитачка, стало быть! А Мурчалов-то хвост и распустил!
Будь я человеком, я покраснел бы до кончиков когтей; может быть, даже самовоспламенился. Оказывается, мое восхищение не осталось незамеченным со стороны. Но человеком я, к счастью, не был, и мог только поблагодарить родню за густую шерсть.
— Ну, хватит! — воскликнул я. — Елена, вы же понимаете, как вы нас подвели? Если бы с вами что-то случилось…
— Но ничего не случилось! — она независимо фыркнула. — Кроме того, я всегда могу улететь! В отличие от вас, коротколапых.
— У меня длинные лапы! — мы с Пастуховым сказали это хором — и переглянулись.
Елена ухнула.
— Ну и кто здесь ведет себя как ребенок? — едко спросила она. — Ладно, пойдемте! Время дорого. А пневмотуннелями я бы с этим журналом пользоваться не стала — мало ли.
Тут я не мог с ней не согласиться — мало ли…
Не буду рассказывать, как мы встречались с отцом Елены, как уговаривали его протолкнуть это дело перед мэром… Утомительно, долго и придется описывать, как мы раз за разом повторяли все те же доводы разным людям и пересказывать все, что нам довелось узнать за время расследования этого дела.
Опять же, вспоминать, как это сперва приняли за игру неопытных слюнтяев юного возраста, тоже не хочется. Здесь Елена и в самом деле подвела нас капитально: ни ее отец, ни мэр Воеводин сперва не хотели слышать разумных доводов, в основном потому, что в деле участвовал ребенок.