Мне оставалось только кивнуть с умным видом.
— А что, внутри скалы тоже есть какие-то туннели для обслуживания? Они естественные пещеры используют, или сами пробили ходы?
— Какие туннели внутри скалы? — чуть удивился Орехов. — Если что-то и есть, я об этом не слышал… Впрочем, я никогда прежде не интересовался гротами. Стоит спросить у моего секретаря. Если хотите, я это устрою.
— Пустяки, — отмахнулась я. — Досужее любопытство.
Еще не хватало беспокоить секретаря! Мне начинало казаться, что надо впредь постараться не давать возможности оказать мне услугу, пусть даже самую мелкую.
Тут пароход повернул, и на нас брызнуло ярко-розовым светом заката — капитан и Орехов подгадали так, что мы оказались в последней пещере в нужный момент.
Это действительно великолепно выглядело: словно весь пароход и люди на нем утонули в ласковом солнечном сиянии, уже не ослепляющем, а словно бы баюкающем.
Все снова разразились аплодисментами, и на сей раз даже я хотела присоединиться.
Однако в этот момент Орехов накрыл мою ладонь, лежавшую на поручне, своей. А я замешкалась и не смогла вовремя отдернуть руку.
Глава 4
Постой, пароход — 4
Ночью обещали дурную погоду, и капитан с Ореховым приняли решение не рисковать. Пароход вернулся немного назад и встал на якорь напротив того самого дома смотрителя, который заинтересовал меня живописной лесенкой к верхнему краю утеса. Я дала себе слово, что если с утра смогу встать пораньше, обязательно воспользуюсь возможностью ее зарисовать.
Смотритель и в самом деле зажег маяк — в небольшой будочке рядом с домом, — и он светил с берега яркой белой звездой. Все это было отличного видно в окна главного салона (того, что на носу нижней палубы) с одной стороны — а с другой стороны можно было рассматривала луну на высоком темно-синем небе, которая то ныряла в пуховую перину облаков, то величественно выплывала из них. Обстановка самая романтическая! Я решила ни в коем случае не гулять по палубе с Ореховым. В такой атмосфере еще неизвестно, что я могла бы ответить ему, заведи он снова разговор в романтическом ключе.
За ужином отдельные столики в главном салоне сдвинули в три длинных стола, и мы с Мурчаловым попали за главный — вместе с Ореховым. К счастью — и я говорю это без всякого кокетства, — непосредственно рядом с нашим гостеприимным хозяином оказались усажены Залесский и Геворкян, видимо, как самые авторитетные и весомые из собравшихся. Мы с шефом оказались примерно на середине стола.
К несчастью, моим соседом слева оказался Рогачев — вот уж кого не назовешь обаятельным собеседником!
— А что, — сказал он, глядя на меня желтым глазом с горизонтальным зрачком (ему, разумеется, не надо было поворачивать голову, но от этого жест казался невежливым), — ваш ускоренный метаболизм все еще не доставляет вам хлопот? Нет признаков набора веса? Или преждевременного старения? Интересно, интересно…
После этого вкуснейший суп с мидиями как-то не полез мне в горло.
А ужин, как назло, тянулся и тянулся: несколько перемен блюд, вино… И самое обидное, что, если бы не мысль о Серебрякове, об Орехове и не компания за столом, я бы наслаждалась вечером. Вместо тапера откуда-то образовался целый струнный квартет с пианисткой впридачу, которые заиграли красивые и сложные мелодии — все из классики, все умиротворяющие, нежные, тоже как нельзя лучше подходящие к вечеру. Исполнение было очень профессиональным, такое послушать — впору выбираться в филармонию.
Наконец Орехов поднялся со своего места, салютуя бокалом.
— Уважаемые гости! Друзья! — проговорил он. — Прежде чем принесут десерт, разрешите предложить вам еще кое-что приятное. Многие из вас знакомы с моим хорошим приятелем, Виктором, который выступает под псевдонимом Сильвестр Сильвер. До недавнего времени он зарабатывал славу и известность в Сарелии, а теперь решил порадовать и наш Необходимск своим непередаваемым юмором. Из любезности он согласился немного развлечь нас всех этим прекрасным вечером. Виктор, прошу вас!
Серебряков поднялся из-за соседнего стола, вежливо поклонился собравшимся.
— Благодарю, — сказал он. — Мой друг Никифор только что сравнил меня с десертом — но я слышал, что актеров моего жанра чаще сравнивают с вином: в том смысле, что мы тоже навеваем сон.
Раздался смех.
— Постараюсь в этот раз не выходить за уровень шампанского, — он еще раз поклонился и вышел к большому панорамному окну салона, тому, где стояло пианино и восседал струнный квартет.