Сарыкбаев тихонько зарычал.
— О какой мишени вы говорите? — спросила Геворкян, которая сохраняла похвальное самообладание.
— Монстр разыскивал именно Серебрякова, это уже совершенно ясно, — проговорил шеф. — И, скорее всего, нашел его по голосу, когда тот начал рассказывать свой номер про выкупленный монолог — вспомните, ему ведь нужно было кричать по роли.
— Зачем хозяину монстра убивать известного комика? — спросила Анисимова. — Сильвестр ведь даже не шутил ни о чем подобном!
На сей раз Геворкян усмехнулась.
— Не такой уж он известный, госпожа второй помощник. Все сколько-нибудь значимые имена и у нас, и в Сарелии я знаю. Талантливый — да. Но сыро, сыро! Я думала предложить ему пробный договор, поработать на разогреве с обкаткой моими конферансье, тогда, может, через несколько месяцев и вышел бы толк.
— Тогда тем более не понимаю!
— А вот насчет Серебрякова я сомневаюсь, что он уже покинул эту юдоль скорби, — сказал шеф. — Его, скорее всего, хотели взять живым. Правда, неясно, как это животное могло транспортировать его столько времени под водой и не удушить, но и невероятным мне это не кажется… Вперед, господа и дамы! Скоро все выясним.
Так же гуськом мы обошли лужу, держа пистолеты направленными на нее. Лучи наших фонарей шарили по поверхности, но в толще темной воды ничего рассмотреть нам не удавалось. Все же чутье подсказывало мне, что никакого чудовища там нет. А вот где оно есть — большой вопрос…
Позади лужи нашелся еще один проход, прикрытый створчатой дверью. На сей раз дверь очевидно открывалась торчащим рядом рычагом. Орехов нажал на него, створки послушно разошлись, и мы попали… в гигантский подвал?
По крайней мере, именно такое впечатление производила эта комната. Не знай я, что перед нами логово сумасшедшего ученого, ни за что бы не догадалась. Двойка ему за творческий подход и оригинальность!
Во-первых, каменный пол комнаты был устлан деревянными досками, порядком промокшими и покоробившимися от воды. Во-вторых, вдоль стен здесь висели веревки и шланги, стояли ведра и лопаты, я даже ломик увидела. Стояли и непонятные агрегаты, один из которых очень напомнил мне газовую морозильную камеру, а другой походил на автоклав для стерилизации инструментов. Но ничего не было подключено. Все мертво, серо, запыленно. И в конце комнаты еще одна дверь, открываемая рычагом!
— Ну и анфиладу отгрохали, — заметила Анисимова, направляя фонарик на потолок.
Здесь этот потолок нависал куда ниже, чем в предыдущей пещере, и на нем заметны были следы обработки: кто-то эту пещеру обтесывал изнутри, придавая ей форму.
— Да, — сказал шеф. — Эти пещеры образовались не только естественным образом… Над ними явно поработали.
— Какова стоимость таких работ, как вы думаете? — задумчиво проговорил Орехов, глядя на Мурчалова.
Шеф хмыкнул.
— Не знаю. Зависит от стоимости труда… которая иной раз проходит мимо бухгалтерских книг.
В следующем за «подвалом» помещении оказалась классическая лаборатория, как я ее представляю: длинные столы с микроскопами и предметными стеклами, шкафы с лабораторными журналами… Только просторнее, чем большинство лабораторий, которые мне приходилось видеть.
Пол здесь был таким же мокрым, как и в предыдущих залах, и если бы не это, лаборатория казалась бы совсем покинутой: ничего тут не работало, пахло если и не пылью, то запустением.
А за очередной дверью в конце лаборатории внезапно оказался ход наружу: пологий каменный пандус, ведущий к забранному решеткой отверстию в склоне холма. Несмотря на то, что мы ни на секунду не выключали фонарики, дневной свет всех нас ослепил: пока мы были под землей, распогодилось, и белые пушистые облака мирно плыли в невинном синем небе. Как будто оно совсем недавно не обрушивало на нас серьезный шторм!
Отодвинув решетку (здесь рычага уже не было, но преграда легко ушла в превосходно смазанные пазы) мы попали на сильно вытоптанную лужайку. Неподалеку возвышался опрятный деревянный дом на высоком каменном фундаменте — типичная для здешних мест архитектура. Из-за угла дома высовывался какой-то хозяйственный сарай.
Ни следа ни нашего морского монстра, ни сумасшедшего ученого.
— … Интересное место для логова Златовского, — проговорил шеф, с недоверием оглядываясь кругом.
Я не могла не согласиться. Мне неясно было, что уместнее: сжимать пистолет покрепче и взводить курок, или, наоборот, опускать оружие, поскольку ясно, что ничего опаснее простуды от переохлаждения мы тут не поймаем.