Но Марина накануне просила меня добираться самой: мол, есть шанс, что Орехов — точнее, она сказала «Ники», потому что она теперь так его звала — заберет ее совсем рано с утра.
«Ну, не в такую же рань…» — подумала я, когда трамвай миновал остановку у Марининого дома.
Однако все же не вышла.
И правильно сделала, как выяснилось.
Когда я добралась до особняка Ореховых и охрана пустила меня за ворота (на сей раз никто не спрашивал о цели моего визита, мне просто вежливо поклонились), я вдруг услышала над головой характерный шум.
Запрокинув голову, я увидела овальное пятно низко летящего аэромобиля — тот уже приземлялся. Я знала, где он сядет: за той живой изгородью, где у Орехова гараж. Наследник кумпанства увлекался полетами и даже приобрел собственный аэромобиль в обход всемогущей Гильдии аэротакси, а на досуге копался в его механизмах.
Вот, видно, и сегодня утром накануне такого большого дня решил немного развеяться.
Улыбнувшись, я перехватила квадратный пакет поудобнее и пошла по знакомой мощеной дорожке, чтобы поздороваться.
Не доходя до мастерской Орехова одного поворота, я услышала смех и приглушенный разговор. Женский голос!
Невольно замедлив шаг, я выглянула из-за куста.
Оказывается, это была Марина.
Они с Ореховым стояли возле приземлившегося аппарата, обнимаясь. Выглядели они не очень гармонично: Орехов слишком высокий и мощный, к тому же несколько полноватый; Марина — слишком маленькая и хрупкая, гораздо ниже и изящнее меня. Но как они друг на друга смотрели! Даже не целовались, нет. Просто смотрели.
Если у меня и были сомнения, что этот брак заключается отнюдь не только по психологическому расчету и как следствие сходства жизненных целей, то теперь они окончательно рассеялись. Романтическая любовь, та, о которой мне всегда мечталось, между ними тоже была.
Стараясь ступать неслышно, я пошла прочь. У меня был ключ от входа в отдельный флигель, который Марина назначила своим штабом по подготовке свадьбы.
Флигель, однако, оказался не заперт: там уже кипела работа.
Когда я говорила, что Марина создала свой «штаб» для подготовки к свадьбе, я отнюдь не лукавила: эта свадьба своими масштабами требовала целого министерства! При этом и Марина, и Никифор не раз выражались в том смысле, что предпочли бы нечто более камерное, но… нельзя. И дело было даже не в воле матушки Татьяны Афанасьевны, которая искренне считала, что такое важное событие, как свадьба будущего главы кумпанства — а значит, и представление широкой общественности его возможной преемницы; разве сама она не унаследовала кумпанство за мужем? — не может происходить тихо и камерно.
— С одной стороны, это все, конечно, устаревшие представления, — вздыхая, говорила мне Марина еще около месяца назад. — С другой… По этим представлениям живет еще весь деловой мир Необходимска и большая часть высшего общества, тут уж никак не отвертеться.
— Твои родители ведь тоже по ним жили? — припомнила я.
Марине было четырнадцать, когда ее родители погибли, а их кумпанство разорилось.
— Почти, — Марина улыбнулась, то ли светло, то ли грустно, вспоминая что-то. — Они, можно сказать, только цеплялись за край тех кругов, где вращается Ники… Нет, я не так выразилась: в матушке было слишком много достоинства, чтобы цепляться за что-либо! Просто они очень много работали, чтобы их положение и состояние как раз позволило бы им подняться до нужного уровня… — по лицу Марины пробежала тень. — А я вхожу в эти круги просто так, ничего не сделав!
— Еще сделаешь, — уверенно проговорила я, хотя не представляла того образа жизни и тех усилий, которые Марину ожидают. Но дружеская поддержка не обязательно должна быть логичной, это я уже поняла. — Вот ты с налогами уже хорошую штуку придумала!
Марина улыбнулась, как мне показалось, самую чуточку снисходительно.
— Да, ты права… — она вздохнула. — Ох, вспоминаю, как я сама тебя уговаривала ответить на чувства Ники, а ты возражала, что, мол, слишком сложными делами придется заниматься! Тогда я думала: вот я бы на твоем месте! Уж меня бы это все не испугало! Ну и что, вот я на твоем месте, а мне тоже сложно, так, что хоть бросила бы все!
У меня дрогнуло сердце.
— Но ты, в отличие от меня, его любишь, — напомнила я. — И тебе эти сложности по плечу, не то что мне.
Марина улыбнулась, на сей раз искренне и благодарно.
— Да, — сказала она, — еще как люблю, даже не ожидала! Когда ты мне о нем рассказывала, я уже думала — какой идеальный мужчина! А познакомились, и я поняла, что ничуть не идеальный, а, например, слишком самоуверенный… да и его адреналиновая зависимость… но все это его почему-то ничуть не портит! — последнее она сказала так, будто искренне удивлялась собственному открытию.