Более того, мать жениха даже прямо настаивала, что в некоторых гарнитурах Марина обязательно должна появиться, и предложила для этой цели пошить ей три свадебных платья, а не одно: для гражданской церемонии (венчания не предполагалось, так как жених и невеста принадлежали к разным вероисповеданиям), для последующего обеда и для вечерних развлечений. Однако Марина отказалась наотрез. «Мне вовсе не нужно три платья на один день! — сердито говорила она. — Я даже смысла в отдельном свадебном платье не вижу! Но так и быть, уж на одно бесполезное платье я согласна…»
И тут меня осенило.
Дело в том, что Орехов, ради мира между матерью и будущей женой, все же уломал Марину на заказ этих платьев, под предлогом того, что после свадьбы ей все равно понадобится новый гардероб, соответствующий ее положению. Просто два оставшихся платья должны были быть скромнее, чем первое подвенечное, без золотого и гобеленного шитья, на котором настаивала Татьяна Афанасьевна. Такими, чтобы подходили для повседневного ношения — с поправкой на то, что мадам Орехова, конечно, должна одеваться роскошнее, чем просто Марина Алеева. Договорились, что слуги будут держать эти платья наготове на случай, если с основным подвенечным случится конфуз: испачкается, или кто-то на шлейф наступит…
Так вот, эти два платья были голубым и зеленым, я сама ездила с Мариной на примерки!
— Это, должно быть, кто-то из Ореховых заказал, скорее всего, мать, — сказала я, после чего объяснила и секретарше, и распорядительнице ход моих мыслей.
Они тут же успокоились и явно повеселели.
— Вот, — сказала Адель, словно оправдываясь, — а я вам говорила, что это не я!
— Да уж где вам, — проговорила Юлия Макаровна довольно ядовито, — и дорого, и красиво, и элегантно, и в классическом стиле! Если бы украшения заказывали вы… — и она закатила глаза, давая понять, что такие драгоценности можно было бы только клоунам в цирке на одежду прикалывать.
Я подумала, что обе женщины друг друга переоценивают: сомневаюсь, что ювелирные дома приняли бы заказы хоть у кого-то из них, не сверившись сперва с кем-то из Ореховых. И сомневаюсь, что хоть одна из них могла бы подсунуть Орехову или его матери чек на подпись…
Это навело меня на мысли, и я стала оглядывать коробочки. Оказалось, все три прибыли от разных производителей. Одна из кумпанства «Филатов и сыновья», другая — от ювелирного дома «Сиранские алмазы», а третья была помечена именным клеймом ювелира Степашенко — того самого, у которого магазин на Саночной улице в Дельте.
Это показалось мне довольно странным, причем я даже не поняла, почему. Пришлось с минуту разглядывать коробочки (самые обычные, две темно-синего бархата, одна — темно-зеленого), пока не дошло. Шеф догадался бы сразу, я уверена!
Ореховы, как большинство богатых людей, пользовались проверенными поставщиками для самых разных товаров и услуг. Даже кондитер для тортов у них имелся свой, причем такой, с которым имели дело чуть ли не три поколения. Готовя свадьбу, Марина иной раз пренебрегала Ореховскими заготовками и находила те фирмы, которые ей по каким-то причинам нравились больше. Но — одно кумпанство на один подряд. Заказывая цветы для украшения особняка, она не стала бы выбирать одну оранжерею для роз, а другую — для гиацинтов. А тут три разных ювелира!
И еще — допустим, драгоценности заказала Татьяна Афанасьевна, под эти самые три платья, смена которых диктовалась давним обычаем купеческих свадеб… Но она ведь настаивала на этих платьях именно потому, что хотела обрядить Марину в фамильные украшения. То есть те, которые уже имелись у нее на руках (или, скорее, в семейном сейфе). Зачем бы ей заказывать у ювелиров другие?
А может быть, это как раз фамильные и есть, просто она отдавала их в переделку? Или, скажем, в чистку?
Я тряхнула головой, отгоняя свою подозрительность. Должно быть, драгоценности заказал Орехов. Мало ли по каким соображениям. Или это выходка его секретаря Фергюса — вполне в его духе!
В этот момент дверь в гостиную отворилась, и на пороге появились Марина и Никифор, оба раскрасневшиеся, слишком бодрые для этого утреннего часа, но именно настолько счастливые, насколько полагается быть в день собственной свадьбы.
— Что за немая сцена? — весело спросила Марина, глядя на нас.
Кажется, особенно ее заинтересовала моя поза: я стояла, согнувшись над столиком в три погибели и рассматривала футляры, а разогнуться не успела.