Пока я раздумывала над этим, Марина гордо повесила свой портрет в самом начале галереи, у портьеры. Подумала, и направила на него свет лампы.
— Ну вот. Боюсь, правда, что это не совсем то окружение, которое ему нужно, его бы на большем расстоянии от остальных повесить, — извиняющимся тоном сказала она. — А так для неопытного глаза может и потеряться.
— Ты мне такой грандиозный шанс дала, а еще извиняешься! — удивленно воскликнула я.
— Какой там шанс, — Марина махнула рукой. — Я тебе говорю, за твои работы сражаться будут. Это твое призвание, вот увидишь.
Я могла только улыбнуться. Мир художников мне был знаком чуть лучше, чем Марине. Я знала, например, что для того, чтобы прославиться и хорошо продавать свои картины, мало хорошо писать. Нужно еще, чтобы тебя знали, чтобы у тебя уже была известность. А не то твои работы все будут считать мазней, максимум снисходительно признавая в тебе крохи таланта… Сама я с этим не сталкивалась, но читала об этом еще в отрочестве — что скрывать, были у меня когда-то мечты заниматься живописью профессионально! Но потом я решила, что быть сыщиком и интереснее, и в конечном счете прибыльнее. Краски дороги, а в том, чтобы быть ассистенткой шефа, затрат никаких.
— Ты лучшая подруга на свете, — сказала я, с благодарностью пожимая ее руки.
А сама опять подумала, что недолго нам осталось быть подругами, во всяком случае близкими. Новый образ жизни обязательно разведет нас в разные стороны, пусть даже медленно и незаметно…
Вся остальная суета того утра прошла мимо. Понимая, что толку от меня мало, я отправилась погулять в сад. Заодно сделала несколько набросков осенних кленов (не то чтобы на рисунках в записной книжке карандашом очень видно, что они осенние, но все же).
Сад вокруг особняка Ореховых — красивейшее место. Плавные изгибы дорожек, декоративные прудики, ажурные беседки… Я думала, во мне опять всколыхнется зависть и сожаление — я, мол, могла бы жить здесь. Ничуть не бывало. Правда, стало немного грустно — сложно сказать, от чего. То ли от предстоящего расставания с Мариной, которое чем дальше, тем меньше вызывало у меня сомнений, то ли просто такое настроение навевал прозрачный осенний день — еще по-летнему теплый, но уже недвусмысленно намекающий на скорые холода. А может быть, я все же слегка не выспалась, а отсутствие сна способствует этакой меланхоличной рассеянности.
Бессознательно я держалась поблизости от флигеля Марининого штаба: не то чтобы я ожидала, что подруге потребуется моя помощь, и она начнет звать меня из окна. Просто хотелось быть поближе к центру, в котором все происходит.
И там я неожиданно наткнулась на знакомую фигуру.
Точнее, сначала я этого человека не узнала. Просто увидела высокого широкоплечего парня, одетого в легкий пиджак не по погоде и кепку, которая в моде среди инженеров и некоторых студентов. Он стоял, запрокинув голову, и разглядывал окна особняка. Меня заинтересовало, кто бы это мог быть — охрана особняка кого попало не пропустит!
Потом парень обернулся ко мне, и я узнала взгляд ярко-голубых глаз из-под нахмуренных бровей. Эльдар Волков — талантливый юноша, иммигрант из Сарелии, проходивший по одному из наших дел, которого затем взял под опеку Дмитрий Пастухов. Не потому взял, что талантливый, хотя Пастухов с тех пор пристроил его работать в отдел судмедэкспертизы. А потому, что Волков — оборотень, в полном соответствии со своей фамилией. А шеф и некоторые другие генмоды чувствуют с оборотнями некое родство: как-никак, именно из оборотневых генов нас вывели…
Правда, оборотни считаются сказочкой. И пусть считаются. Еще массовых облав на них нам не хватало.
Мы с Эльдаром не виделись несколько месяцев. С тех самых пор, как я неожиданно приехала к нему, в момент просветления спасаясь от поработившего мой разум культа. Мне до сих пор не совсем понятно, почему я выбрала его, а не Марину. Может быть, перед ней мне было стыдно, а перед Эльдаром нет? В конце концов, мы вместе выбирались из одной крайне неприятной переделки, и он видел меня и в худшем состоянии!
Да что там, он видел меня под контролем булавки, а это не то зрелище, от которого можно просто отмахнуться.