— Вот, — кивнул шеф. — Я подозреваю, что Маккорман много лет нагревал руки… то есть крылья… на благотворительности. Во всяком случае, не удивлюсь, если это так.
— Но как… — Марина вдруг села прямее, закусила губу. — Шайтан! — крепко ругнулась она. — Прошу прощения! А я-то думала, откуда там… а оно вот что, оказывается! Пойдемте, быстрее!
И она подскочила с корзины так быстро, как будто ей не мешали три широченные юбки.
Марина повела нас в свой собственный кабинет во флигеле. По дороге она велела одному слуге «Идите с нами», а другому бросила — «Передайте Никифору Терентьевичу, что я немного задержусь, возникло срочное дело! При первой возможности пусть извинится перед гостями и подойдет в мой кабинет!»
При том, что я бывала во флигеле постоянно, и в кабинете Марины бывала тоже, мне и в голову не могло прийти, сколько бумаг там уже было сложено в разнообразных шкафах и бюро.
Слуге Марина велела ждать за дверью на случай поручений (приказывала она совсем уже привычно), а сама тут же развила бурную деятельность: заглядывала в разные шкафчики, что-то вытаскивала, складывала вместе.
— Ах как жаль, — пробормотала она в какой-то момент, — что Юлия Макаровна замешана в этом деле! Ее помощь была бы неоценима!
— Подозреваю, она раньше вас поняла роль Маккормана, — сообщил шеф. — И, может быть, я ошибся. Не Маккорман предложил ей этот план, а она сама первой нашла его и потребовала плату за молчание.
— Ну надо же! — Марина резко выпрямилась. — Не ждала от нее!
— Она явно честолюбива и не удовлетворена своим положением, — пояснил Мурчалов. — Кроме того, ее сжигают мысли о том, что она в таком возрасте, когда все основные возможности упущены. Это весьма опасная комбинация.
— Вы думаете, она станет выгораживать Маккормана только ради того, чтобы все считали ее архипреступницей? — поразилась Марина. — И поэтому хотите разыскать компрометирующие его материалы?
— Или так, или старина Фергюс пригрозил ей. Не удивлюсь и такому варианту. У него весьма разнообразные знакомства. Например, мне хотелось бы думать, что ювелира Кривоклюва удастся арестовать или что он был использован без собственного ведома… но не исключаю возможность, что его убили.
— Вы серьезно? — Марина даже опустила папку, которую держала в руках.
— Вполне, — кивнул Мурчалов. — Вы когда-нибудь задумывались, как легко спрятать труп генмода в нашем городе? Хоть Городское собрание и приняло закон о том, что всех умерших домашних животных непременно нужно регистрировать — именно ради этого и приняло, между прочим! — все равно на свалках и помойках постоянно находят трупы уличных бродяг. О птицах я вообще молчу — если глаза выколоты или разможжена голова, никто не отличит обычного ворона от генмода. Да и с открытыми глазами — многие ли будут приглядываться?
Марина только покачала головой.
— Вот тут, — сказала она, стуча по указательным пальцем по стопке картонных папок, — все данные о недостаче, которые мне удалось собрать. К сожалению, обобщить их я пока не обобщала, но если уж Юлия Макаровна сообразила — я имею в виду, что она не бухгалтер… В общем, наверняка сколько-нибудь знающий специалист разберется быстро. А уж знающих специалистов… — она не договорила, бросила взгляд на кого-то у меня за спиной.
Я обернулась, почему-то испуганно: мне показалось, что там должен стоять Маккорман, сидя на плече у какого-нибудь наемного убийцы. Того самого, которого он подрядил избавиться от Кривоклюва.
Но ничего подобного: в проеме дверей обнаружился Орехов.
— Да, бухгалтеров у нас множество! — согласился он. — Хотя после такого случая, пожалуй, лучше будет нанять человека со стороны. Неизвестно, кто еще нас обкрадывает…
— Ты все слышал? — спросила Марина с улыбкой.
— Достаточно — пока по лестнице поднимался, — Орехов пожал плечами. — На будущее запомни, любовь моя: в этом флигеле очень тонкие стены! Мне стоило бы отвести тебе кабинет в самом особняке…
— И все время сталкиваться с Татьяной Афанасьевной? Нет уж! — Марина решительно тряхнула выбившимися из прически кудрями.
В начале дня, специально причесанная и накрашенная для свадьбы, она была чудо как хороша. Сейчас же, когда прическа ее растрепалась, а макияж успел большей частью смыться — должно быть, Марина решила, что проще убрать его совсем, чем подновлять, — она выглядела еще прелестней.
Я подумала, что если рисовать настоящую Марину, то вот такой. Но Ореховы, наверное, теперь закажут парадный портрет… Да и закажут его не мне, так что и думать об этом бесполезно.