Так за разговорами мы незаметно доехали до нужного дома в Аметистовом конце.
— А тут Горбановская рядом живет, — сказала Анна, выпрыгивая из экипажа.
— Жила, — поправил я. — Сейчас она перебралась в официальные апартаменты мэра, как положено.
А про себя подумал: пусть эта территориальная близость окажется чистой воды совпадением! Только участия нынешнего мэра в этом деле мне и не хватало.
Нет, с одной стороны, чем сложнее расследование, тем веселее. Но с этим я хотел разобраться быстро и чисто.
Подпольный аукцион проводился, разумеется, не в подполе, а в светлых и богато обставленных апартаментах на третьем этаже фешенебельного доходного дома. Только отсутствие всяких домашних мелочей говорило о том, что в квартире этой никто не живет и предназначена она исключительно для получения ренты.
Однако сейчас сотрудники оперативной группы уже подвернули дорогие портьеры, затоптали натертые воском полы и бесцеремонно раздвинули по углам изящные кресла и оттоманки, чтобы освободить место для переписи картин и экспертизы.
Со слов Дмитрия я так понял, что подпольный аукцион взяли уже несколько часов как, но, когда мы явились, работа была в самом разгаре. Так, в огромной гостиной, где в простенках стояли вазы Аметистовой Империи, прямо на диване, застеленном тканью, одна из сотрудниц Копылова проверяла какую-то картину на отпечатки пальцев.
Анна с любопытством крутила головой по сторонам: очевидно, впервые столкнулась с таким роскошным местом скупки краденого.
— А, Ходокова! — поприветствовала ее Иванова так, словно знала давно. Может быть, так оно и было: в конце концов, познакомились они еще во время расследования убийства Стряпухина почти два года назад. — Хорошо, что пришли! Поглядите на свою картину. Мне нужно, чтобы вы подтвердили, что она настоящая, а то заключения экспертов долго ждать.
— Да и кто лучший эксперт, чем автор, — заметил я, запрыгивая на диван, где лежала картина.
Нет, увы, от ее близости я не стал воспринимать картину лучше. Все равно она осталась для меня мешаниной странных цветов и полуразличимых форм. Разве что астарелый запах акварельной краски сделался четче. Вольно же людям рисовать что-то настолько размытое!
Аня поглядела на картину и нахмурилась.
— Это не моя.
— Да? — Иванова поглядела на картину с сомнением. — Ну, может, я спутала? Вроде, вот девушка, вот розовый сад…
— Сюжет мой, — терпеливо пояснила Анна. — И похоже на мою. Очень похоже. Но это не моя картина. Это подделка.
— Вот тебе здрасьте! — фыркнула Иванова. — А у Кахетьева в дому тогда что висит?
И действительно, что?
Наше с Пастуховым знакомство продолжилось в одном из городских трактиров средней руки, куда мы отправились обогреться и заодно обсудить свалившееся на нас дело. Точнее, дело, которое мы собственной волей решили на себя взять, хотя никто нас об этом не просил.
Тогда кофеен еще не было, поскольку кофе не вошло в Необходимске в такую моду. Но, право слово, трактиры от этих новомодных заведений ничем не отличались! Разве что вместо «аппетитного» запаха кофе рестораторы старались пропитать обеденные залы запахами сдобы и ванили ради повышения аппетита, да граммофоны еще не играли в каждом углу — то есть можно было слышать звон столовых приборов и разговоры за соседними столиками.
Памятуя об этом, я повел Пастухова в дальний угол, в отгороженную уютными диванами клетушку. То было одно из многих заведений, благоволящих к генмодам (по закону, все общественные едальни обязаны облегчать нам доступ, но на деле многие отмахиваются чисто проформенными мерами), а потому меню было выполнено на тонких фанерных листах, которые легко было переворачивать.
Пастухов пролистал его без всякого энтузиазма.
— Ну чаю, пожалуй, возьму, — проговорил он. — С бубликом.
— Позвольте вас угостить в честь начала сотрудничества, — широким жестом предложил я.
В самом деле широким: а то я не знаю, сколько способна потребить овчарка!
Пастухов поглядел на меня с нескрываемой иронией.
— Ну, можете заплатить за чай. Бублик я себе уж как-нибудь позволю.
Положительно, этот молодой служака нравился мне все больше и больше!
Когда нам принесли заказ — те самые чай с бубликом для полицейского и отварную рыбу со сливками для меня, — Пастухов сказал:
— Ну ладно, рассказывайте. Что там за система пневмотранспорта для генмодов?
Я вздохнул.
— Тут мне придется сделать экскурс в историю. Вы ведь знаете, что Большая война длилась долго, больше десяти лет?