Лилия в отличие от остальных пациентов Клиники последние две недели занималась только тем, что посещала психиатра выписанного специально с Земли. За это время она окончательно усвоила, что головная боль у нее вполне может случаться, но она будет совсем другого характера. Психиатр не просто объяснил ей, что голова может болеть не только в результате ее бывшего недуга, но и показал ей это наглядно. Четыре дня назад он буквально напоил свою пациентку алкоголем и отправил спать. Естественно Буркова встала с сильной головной болью, которая едва не вызвала приступ паники, однако стоило ей под наблюдением врачей переждать похмелье и боль ушла сама.
С того момента женщина просто ждала второго этапа эксперимента, наслаждаясь бездельем и ленью, так как Титра предписала начинать создание и подсадку гибридов со всеми пациентами одновременно.
Возвращаясь в свою палату, у самой, двери она уловила краем уха какой-то странный звук. Остановившись и прислушавшись, Лилия поняла, что этот звук – приглушенный плач, и слышится он из соседней с ней палаты. Желая удостовериться, она подошла к двери, за которой жила Светлана Вилкова, и снова замерла. Звук шел действительно из этой комнаты и Буркова, не раздумывая больше ни секунды, постучалась.
Плач прекратился, затем послышались мягкие шаги, и дверь палаты открылась. На пороге стояла хозяйка помещения, вся сгорбленная и заплаканная.
- Привет, Света, - озадаченно поздоровалась гостья, - что случилось, почему ты плачешь?
- Мама умерла, - выдавила из себя девушка и снова залилась слезами.
- О боже, - выдохнула Лилия и, подхватив соседку под руку, втолкнула ее в помещение.
Она помнила, что мать девушки привезли в клинику одновременно с ней. Это была единственная пациентка в учреждении, участие которой в эксперименте не планировалось, врачи просто пытались спасти ей жизнь.
Уложив соседку на кровать, Лилия принесла ей сначала просто воды, а затем решила сделать ей чай с мятой и медом. Только заставив ее все это выпить, Буркова решилась задать главный вопрос:
- Как это случилось? Она же вроде и в себя уже приходила.
Все еще всхлипывая, Света посмотрела в искренние глаза женщины и решила, что ей совсем не помешает кому-нибудь выговориться:
- Приходить-то приходила, только меня уже не узнавала, да и вообще была, мягко говоря, неадекватной.
- Вот сволочи, эти латокры, а говорили, что лечат любые болезни. Чем она болела-то?
- Нет-нет, - замахала головой Вилкова, - врачей я абсолютно не виню, они и так столько для нее сделали…
- А что же тогда пошло не так?
- На самом деле все было предрешено еще на Земле. Еще там у нее началася этот… э-э-э… менинго…энцефалит, кажется так. Как следствие начался отек мозга. И все это на фоне легочной формы сибирской язвы, запущенного рака легких и обширных зон некроза.
Лилия с выпученными глазами посмотрела на девушку:
- Вот это букет!
- Да уж, - грустно подтвердила Вилкова, - отек и менинго… как там эту хрень, врачи победили, однако, оказалось, что в мозге произошли необратимые изменения. Ее память и сознание сильно пострадали…
Девушка упала на грудь соседки и снова зарыдала.
Буркова не стала ничего говорить, она просто прижала ее к себе и стала ждать. Немного успокоившись, Светлана сама продолжила рассказывать:
- Потом они начали бороться с раком и некрозами и в итоге приняли решение вырастить ей новые легкие и подсадить их вместо разрушенных старых. Однако вовремя операции у нее неожиданно отказало сердце. Произошло это как раз тогда, когда старые легкие были удалены, а кровеносная система была временно подключена к какому-то аппарату. Как они мне объяснили, он напрямую насыщал кровь кислородом, но работал от электричества, поэтому традиционный способ реанимации сердца был недопустим, он бы просто сжег этот аппарат. Получился замкнутый круг: если делать эффективную реанимацию – прекратилась бы доставка кислорода в кровь, если не делать - не возобновилась бы доставка самой крови. Они конечно попытались сделать прямой массаж сердца и сделали какой-то укол прямо в него, но все это не помогло… так что в итоге…
Вилкова снова заплакала.
- Это когда, сегодня случилось? - тихонько спросила Лилия.
- Вчера ночью.
- Я тебе искренне сочувствую, дорогая. У тебя кто-то из родных остался: папа, бабушка, дедушка?
Девушка замотала головой и снова зарыдала, выдавив перед этим:
- Папа умер перед нашим прибытием сюда, и тетка, оказывается, тоже умерла на прошлой неделе от той же болезни…
- О господи, надо же! - ужаснулась Буркова, - за две недели потерять всех ближайших родственников! У тебя хоть деньги на жизнь есть? Ты работаешь?
- Нет, - помимо горечи, Светлане стало еще и страшно, обо всем этом она еще даже не думала.
- Ну, ничего, если что, я тебе помогу, - постаралась успокоить ее женщина, - хорошо хоть, что ты уже совершеннолетняя, значит, социальные службы тебя беспокоить не будут.
- Социальные службы?
- А, не важно, - махнула рукой Лилия и встала с кровати, - давай-ка я еще чая приготовлю, и ты мне расскажешь побольше о себе, ладно?
Вилкова кивнула, до этого момента она почти не знала свою соседку по палате, но сейчас она казалась ей едва ли не самым близким человеком в мире. Испуганная девочка внутри Светы отчаянно хотела помощи и заботы, а новоявленная подруга щедро дарила ей сострадание и жалость. Усевшись через пару минут за стол, соседки погрузились в теплый аромат черного чая и призрачный мир своих воспоминаний, омываемых время от времени слезами…Так они просидели до самого вечера, пропустив обед и не особо собираясь на ужин. Полуфабрикаты у Светланы были и они решили, что на сегодня с них вполне хватит.
Где-то за час до вечерней трапезы в дверь палаты тихонько постучали.
- Войдите! - громко сказала Вилкова.
Дверь медленно открылась и в помещение вошла обеспокоенная латокза.
- Доктор Титра? - удивилась подруги.
- Здравствуйте, - смущенно улыбнулась та, - хотела узнать, как вы тут, Светлана. Но вижу, у вас уже есть с кем поговорить, так что, наверное, не буду вам мешать.
Девушка благодарно улыбнулась, глаза ее выглядели все еще припухшими, но уже не красными - общение с Лилией действительно помогло ей отвлечься.
- Спасибо вам за беспокойство, - сказала она, - мне действительно немного лучше.
- Рада это слышать. Вы на ужине будете?
Подруги переглянулись и отрицательно покачали головами.
- Тогда скажу вам отдельно то, о чем мы хотим объявить на ужине, - понизив тон, сообщила Титра, - сегодня подтверждено выздоровление последнего пациента и официально объявляется начало свободной недели, по истечении которой будут сделаны контрольные анализы и начат процесс гибридизации. Так что ждать осталось немного.
- Спасибо…
- Да… и… Светлана, - добавила латокза, - мне правда очень жаль на счет вчерашней трагедии, на ужине мы объявим и об этом.
С этими словами Титра быстро покинула помещение и отправилась к своему единственному пациенту.
Игорь находился в самом превосходном расположении духа. Еще вчера его анализы подтвердили полное выздоровление от смертельного вируса, и по этому поводу вечером в баре для пациентов он выпросил свой любимый виски со льдом, а затем от души накурился кубинских сигар с еще несколькими счастливцами, отмечавшими свои чистые анализы. Обычно ничего такого пациентам в клинике не выдавали, но по случаю выздоровления главный врач разрешила делать исключения.
Титра постучала в дверь палаты и, не дожидаясь разрешения, вошла.
- Здравствуйте, Игорь, - улыбнулась она, - отдыхаете?
Мужчина лежал на кровати и смотрел телевизор.
- О! Доктор Титра! - обрадовался он, - как раз вы-то мне и нужны. У меня к вам большая просьба: не могли бы вы дать мне разрешение еще на один, так сказать, алкогольный вечер?
- Ни в коем случае, - отрезала латокра.
- Ну, пожалуйста, - запричитал Онищук, - вы не представляете, как долго я не расслаблялся. Будучи больным, я постоянно держал себя в руках, чтобы не сорваться…