— Василий Васильевич сейчас встречается с Арсением Мягколапом, одним из организаторов этого… движения, — вставила я. — Он узнает у него все, что нужно!
На самом деле я не чувствовала такой уверенности: мы с шефом не успели это обсудить. Но шеф гораздо умнее меня, и опыта у него больше. Не может быть, чтобы он проглядел такую очевидную сторону вопроса. Кроме того, иных причин встречаться с Мягколапом я и вовсе не видела — ну разве что окончательно подтвердить планы Соляченковой, которые воплощал Вельяминов.
— М-да… Ну, Мурчалов, допустим, узнает, да, этот котяра что хочешь выведает, — пробормотала Горбановская себе под нос. — Мне все равно не нравится, что моим старичкам придется драться с генмодами! У них есть сильные стороны, которых у людей нет.
— Во-первых, в Ассоциации Храбрецов состоят и генмоды тоже, хотя их меньше, чем людей, — проговорил Орехов. Горбановская чуть поморщилась, но едва заметно кивнула. — Во-вторых, возможно, вам удастся воззвать к их разуму. Если распространить слух, что Соляченкова сдала их, да и вообще воспользовалась ими с самого начала…
— Если на их лидеров действует излучение с этого вашего дирижабля, то хрена с два получится в чем-то их убедить, — перебила Горбановская. — Достаточно нескольких застрельщиков!
— Но излучение нужно, чтобы спровоцировать элиту… — начала я и осеклась.
Словно по команде я почувствовала давящее воздействие: дирижабль курсировал где-то в небе, приближаясь.
Мы с Ореховым переглянулись.
В самом деле, мы с шефом как-то очень быстро решили, что Соляченкова собиралась отдать приказания только тем генмодам, которые обладали в городе властью и деньгами. Но ведь ничто не мешало ей дополнительно проконтролировать тех, кто непосредственно будет исполнять ее планы! Даже наоборот: такой контроль буквально напрашивался! Просто чтобы исключить любые случайности.
— Это мое условие, — твердо проговорила Горбановская. — Я не буду посылать своих людей — и генмодов в том числе — в атаку против бешеных животных! Устраните дирижабль — и Ассоциация Храбрецов выйдет на улицы!
В некоторых книгах очень любят такой поворот: герою приходится отважно идти навстречу своему страху. Мне всегда безумно нравилось читать такие сцены. Я поджимала ноги на кресло и скрючивалась над страницами, безотрывно следя за перипетиями. Мне было жутковато и ужасно волнительно, сердце замирало и подпрыгивало в груди. Представляя, через какой ужас приходится проходить персонажу, я неимоверно гордилась им и чувствовала сильнейший душевный подъем.
Интересно, как скоро я перестану сравнивать реальную жизнь с книгами и пьесами? Как скоро пойму, что никогда, ничего не происходит так, как написано или поставлено на сцене?
В реальной жизни, когда сталкиваешься со своим главным страхом, не чувствуешь ни гордости, ни приподнятого волнения. Но и страх не приходит один. Он приводит с собой отвратительную слабость. Тошноту. Ощущение нереальности, как будто все происходит не здесь и не с тобой.
«Зачем я это делаю? — билось у меня в голове, пока аэромобиль Орехова набирал высоту над оставшимся внизу куполом Аметистового конца. — Для чего⁈ Почему я⁈ Как будто больше некому! Нам нужно обратиться в полицию! Мы что, собрались вдвоем штурмовать „Прогресс“? У Орехова, может быть, есть пистолет, а что есть у меня⁈ Только прицепленный к ноге нож!»
Но Орехов сказал мне, что он практически уверен: капитан «Прогресса» и большая часть команды не в курсе, что на дирижабле установлено несанкционированное и скорее всего нелегальное оборудование. Возможно даже, за монтаж этого оборудования отвечали всего один-два члена экипажа. Если повезет, удастся и вовсе решить все, лишь разъяснив вопрос капитану.
Мне почему-то не верилось в такой благополучный исход. Но вместе с тем я не думала, что команда дирижабля рискнет что-то сделать с наследником Ореховской мануфактуры — а значит, и со мной, пока я вместе с ним.
Пока я отвлекала себя этими мыслями, громада «Прогресса» становилась все ближе, усиливая давящее чувство страха. Чтобы отвлечься, я попыталась сосредоточиться на наших ближайших действиях — и тут же обнаружила в плане Орехова фатальную уязвимость, о которой я даже не подумала на земле.
— А как мы собираемся попасть на дирижабль? — крикнула я, вцепившись в рукав Орехова, чтобы привлечь его внимание.