Вот так так. То есть дирижабль не только кружит над городом в неблагоприятную для полета погоду с неумелым экипажем, да еще и взорваться от неправильно установленного оборудования может в любой момент!
А тут еще излучение эннония…
Вот она, пугающая поступь прогресса.
Глава 25
Поступь прогресса — 11 (фин)
Самое интересное, что арка даже не охранялась.
Не знаю, почему я решила, что вокруг нее обязательно должен стоять вооруженный караул. В любой пьесе по мере развития событий героям пришлось бы справляться со все более серьезным сопротивлением. Однако новым хозяевам «Прогресса» нечего было бояться нападения: всех недовольных они заперли и приставили к ним охрану. Нужно было обладать даром предвидения — или быть законченным параноиком, — чтобы вообразить, будто дирижабль могут взять на абордаж два человека на личном аэромобиле!
Никто, кроме законченных безумцев, не решился бы на такой трюк.
Наверное, Орехов и был законченным безумцем. А я — вдвойне, что взялась его сопровождать.
И все же его безумие оказалось удивительно плодотворным, а сейчас и вовсе играло нам на руку. Когда мы оказались в огромной каверне, занятой резервуарами с гелием и водородом, нас встретило лишь несколько техников в матросской форме.
Сложно сказать, кто сильнее удивился при встрече, мы или они. Экипаж «Прогресса» не ожидал никаких визитов, и меньше всего — визита от своего капитана. Однако нас тоже поразило увиденное.
Дело в том, что арка, которую я видела тогда в столовой, явно стала больше!
Нет, это по-прежнему была все та же самая арка, но ее надстроили, добавив элементов в конструкцию. Это было заметно с первого взгляда: металл различался по цвету, кроме того, некоторые части арки были грубее, как будто сработаны наспех. Кроме того, на арке висели черные коробки, которых раньше не было.
Пол каверны слегка вибрировал из-за двух работающих прямо под ней моторов, но, не считая этого, внутри было довольно тихо. И я без труда разобрала, что арка негромко угрожающе гудела.
Самое интересное, что здесь, вблизи источника моего недомогания, мне стало егче. И дело было не в том, что возле самой арки возникало затишье, будто в центре урагана. Просто давление на меня достигло уже такой силы, что игнорировать его можно было, только полностью отключив все ощущения в теле. Сама не знаю, как у меня это получилось. Мне казалось, что я управляю сама собой, точно актер кукольного театра управляет марионеткой.
Капитан Бергхорн снова сказал матросам несколько слов по-юландски. Один тут же поднял вверх руки, будто сдаваясь, другой отступил от вентиля, за который держался. Третий же, однако, торопливо схватил раструб, висевший на стене чуть выше его головы, и потянул на себя. Раструб крепился к стене длинной гофрированной трубой из тонкой жести, которая послушно разложилась, стоило за нее потянуть.
Он что-то крикнул в раструб, всего несколько слов.
Подручные Бергсхорна тотчас кинулись на этого матроса и скрутили его, но я догадывалась, что уже поздно.
— Он держал связь с рубкой? — уточнила я у Бергсхорна.
Тот кивнул.
— Да. Рубка и хранилище водорода связаны между собой специальными переговорными трубками, чтобы можно было регулировать ход в любой момент. Очень некстати.
— Тогда возвращаемся к прежнему плану, — проговорил Орехов. — Вы со своими людьми идете вперед и захватываете трубку, а мы тут разберемся, как отключить это устройство.
— Премного обяжете, — согласился Бергсхорн. — Только я оставлю тут часть своей команды: нужно, чтобы они приглядели. Это самая важная часть дирижабля, не считая моторов.
После чего крикнул что-то своим людям.
Того матроса, что поднял тревогу, начали связывать. Остальные вернулись на свои рабочие места, только к ним присоединилисьь еще трое людей Бергсхорна. Правильно, поняла я, когда капитан вернет себе управление кораблем, нужно, чтобы кто-то выполнял команды из рубки.
Кстати говоря, а если из рубки будут поступать команды сейчас…
Словно в ответ на мой вопрос, одна из переговорных трубок ожила и проговорила что-то голосом Клеменса.
Стоящий под ней матрос немедленно повернул вентиль у себя под рукой.
С удивлением я обернулась к Орехову, и тот, поняв, о чем я думаю, пояснил:
— Как бы там ни было, а распоряжения из рубки должны выполняться. Иначе все судно может погибнуть.
Не прошло и минуты, как Бергсхорн с двумя оставшимися у него членами экипажа нас покинул, и мы оказались один на один с творением неизвестного злого гения — если не считать остальных матросов, по уши занятых управлением.