Моя спутница тоже без труда ориентировалась в этой полутьме и безошибочно приветствовала всех, кто попадался нам навстречу, по именам.
Когда я выразила удивление этим ее умением, она сказала:
— Так мы ведь Школа детей ночи, не так ли? Ночь — наша мать и наш отец… Ничего, когда ты продвинешься дальше по пути познания, темнота тоже перестанет тебя пугать.
Я смолчала, не сказав, что темнота меня отнюдь не пугает и что ночное зрение у меня лучше, чем у многих. Что меня путало, так это не темнота, а мешанина теней и полусвета, казалось, специально задуманная так, чтобы сбивать с толку. Понятное дело, что и у Светланы нет никаких мистических сил, просто она привыкла и все тут выучила.
У меня мелькнула мысль, не значит ли это, что Светлана живет в особняке постоянно, но я решила, что это не имеет значения.
Тем временем мы подошли к неприметной двери, из-за которой доносился приглушенный голос. Светлана приоткрыла ее и сделала жест мне заходить следом за ней.
За дверью висела длинная портьера; в полутьме я сразу налетела на нее лицом и испытала короткий приступ дезориентации, однако Светлана поймала мой рукав и втащила меня внутрь. Здесь было ненамного светлее, чем в коридоре. Мы оказались в просторной, довольно уютной комнате, заставленной уже не дешевыми стульями, а рядами мягких кресел. Впрочем, «рядами» сильно сказано; я решила, что всего тут было мест пятнадцать, не больше. Занимали их снова только женщины.
Перед этим импровизированным театром выступал мой старый знакомец Стас. Он поймал взгляд Светланы и тихо кивнул ей. Мол, я знаю, что ты привела зрительницу, все правильно.
Он продолжил говорить:
— … надо ли это повторять? Вы слабы и ничтожны! Вы пока еще не достойны ночи, — он обвиняюще махнул рукой в сторону окна, за которым синели поздние сумерки, — потому что вы умеете только жаловаться, только трусить, только брать! Сильный человек, настоящий адепт, силен во всем. У него всего достаточно: денег, власти, восхищения и обожания других. И он, не скупясь, делится всеми этими благами, потому что по-настоящему презирает их. Вот например…
Он подхватил со стола, стоящего позади, мешочек. Там звякнуло.
— Здесь золотые монеты, — сказал он. — Школа от души делится ими со своими адептами. Подходите и берите, кому сколько нужно, — его голос достиг властного крещендо. — Ну! Подходите и берите!
Никто не отозвался. Скрипнул чей-то стул.
— А если так?
Стас подошел к стоящему ближе всех креслу — в нем кто-то сидел, но сзади, из-за спинок, я не видела, кто, — запустил руку в мешочек и высыпал несколько монет на колени сидящему. Женщина с возмущением вскочила.
— Как вы смеете!
У нее оказался немного визгливый голос. Судя по нему, ей было много за тридцать. Никак не Вертухина.
— Правильно, — голос Стаса, кажется, сменил гнев на милость. — Чему-то вы уже успели научиться. Сильный человек не берет из милости. Сильный человек отбирает то, что ему нужно — или дает. Сейчас я предложу вам упражнения для обретения силы…
Я начала догадываться, что упражнения для обретения силы будут заключаться в пожертвованиях в пользу Школы, но тут Светлана тронула меня за рукав.
— Пойдем, — сказала она, — дальше тебе еще рано.
Она вывела меня обратно в коридор и остановилась в нерешительности.
— Послушай, — сказала она, — у меня еще дела в этом крыле. Найдешь дорогу назад? Тут на самом деле легко: прямо по этому коридору до лестницы, потом вниз, на первый этаж… А там висит объявление, где занятия второго круга.
Я согласилась, что это в самом деле легко, и даже полутьма, царящая в коридоре, мне не помешает.
— Ну и отлично! — Светлана просияла. — Я приду, заберу тебя с сеанса.
Светлана скрылась, а я, пройдя для виду немного в нужном направлении, остановилась, развернулась и направилась следом за нею.
Не то чтобы я собиралась выслеживать Светлану. Если бы она меня заметила, я бы сказала, что у меня остались еще вопросы. Но на самом деле я хотела просто посмотреть, что творится в других комнатах этого особняка. Что-то подсказывало мне, что я не разочаруюсь.
Я тихонько кралась вдоль ряда дверей, прислушиваясь, не услышу ли я еще голоса. Как мне показалось, несколько дверей подряд вели в ту комнату, где я была только что: из-за всех них доносился голос Стаса. Но за четвертой дверью было тихо, а за пятой я услышала другой мужской голос, незнакомый.
Эта дверь оказалась незаперта; я приоткрыла ее и так же обнаружила за ней портьеру. На сей раз я не стала эту портьеру отодвигать и входить, лишь приникла глазом к щели в ней.