— Вы имеете возможность надавить на кого-то в Городском собрании? — недоверчиво спросил Эльдар.
— Никто не знает до конца всех своих возможностей, пока не попробует, — философски заметил шеф.
— А чем вам не угодил этот самый Никитин? — спросила я. — В смысле, почему бы не начать прямо с него?
Мурчалов вздохнул.
— Анна, я понимаю, что вы не интересуетесь городской политикой, но в некоторых вопросах следует разбираться хотя бы выживания ради… Никитин — это записная марионетка, собственного мнения не имеет, как и постоянного хозяина. За ниточки дергает тот, кто больше платит. Вот меня сейчас и интересует, кто. Я подозреваю, что Вильгельмину бросили в каземат за интерес к Школе детей ночи — во всяком случае, насколько я знаю, других крупных и потенциально опасных дел у нее не было. Да и у меня эта Школа вызывает все больше подозрений. Стало быть, наш враг должен быть тесно связан со Школой. Из-за этого текущие перестановки тревожат меня еще больше…
— Почему? — спросила я.
— Потому что любой культ — это готовая армия, — ответил шеф.
Это прозвучало так неожиданно, что я чуть было не засмеялась.
— Шеф, ради всего святого! В нем и состоят-то только девицы с тетушками!
— Уж от вас я не ожидал такой низкой оценки возможностей женщин как боевой силы, — довольно желчно ответил шеф. — Не говоря уже о том, что физические данные перестали играть такую уж большую роль с изобретением огнестрельного оружия. В любом случае, я не вижу сейчас способа, как мы могли бы вычислить покровителя этой секты, не возвращая вас туда, чего я делать решительно не хочу.
— Шеф, — сказала я. — А может быть покровитель как-то связан с богатыми гостями, которые туда приходили?
— Богатыми гостями? — Шеф пристально уставился на меня.
— Понимаете, — пояснила я, — кроме самого первого дня мне еще несколько раз поручали раскрашивать разные брошюры и другие агитки… Я сидела в той же комнате, в которой мы рисовали в первый день, в коридоре первого этажа, недалеко от входа. Дверь была открыта, они там обыкновенно открыты, если не сеанс… И несколько раз я видела, как по коридору проходят и потом выходят люди… очень нетипичные. Которых сложно было ожидать там встретить. Дорого одетые, уверенные в себе. Из совсем другого общественного среза, коротко говоря. На сеансах они не появлялись.
— Анна, — сказал шеф, — когда-нибудь я вас оцарапаю до крови и укушу за нос. Почему вы не сказали раньше⁈ Надеюсь, вы их зарисовали?
Я полезла в карман юбки за записной книжкой.
Всего портретов было четыре; двоих из них шеф никогда прежде не встречал. Одного он опознал как того самого Никитина, а про четвертую сказал после короткой многозначительной паузы:
— Это Анастасия Камская, личная помощница Ольги Валерьевны Соляченковой.
Я тут же выпалила:
— Той самой, что хотела устроить скандал с вороной? Которую мы подозревали в заказе убийства Стряпухина?
Ох зря я это сказала. Эльдар тут же подобрался, глаза у него загорелись. Инженер Стряпухин был его наставником и учителем; кроме того, в прошлом году Эльдара арестовали как подозреваемого в его убийстве. Это и само по себе неприятно, а когда ты оборотень и в полнолуние вынужден сидеть в тесной камере, не имея возможности обернуться, — ужасно десятикратно. Кто бы ни был заказчиком, по его вине парень изрядно натерпелся.
— Анна, не будьте столь скоры на обвинения, — шеф бросил на Эльдара пронзительный взгляд, явно призывая его тоже не торопиться. — Но да, по всей видимости, амбиции госпожи Соляченковой больше даже, чем мы подозревали.
— Что вы хотите сказать? — спросила я.
— Вы уже забыли, что я упоминал про скупку булавок? — уточнил шеф. — Если за этим стоит Соляченкова, это значит, что она не потеряла надежду как-то управлять генмодами… или, может быть, скомпрометировать их. Учитывая, что она вдобавок еще прикормила свой собственный культ — в ее намерении захватить власть в городе сомневаться не приходится!
Воцарилось молчание, только слышно было, как тикали большие часы на стене.
Насладившись произведенным эффектом, шеф сказал:
— Да, господа. Возможно, в ближайшее время нам предстоит столкнуться с государственным переворотом.
Выждав еще секунду, шеф задумчиво добавил: