Не знаю, что внушило мне спасительную мысль. Некоторые люди от адреналина умнеют; я едва ли из их числа, но тут безмерный ужас словно бы подсказал мне единственную линию поведения. Я расслабила тело, постаралась расфокусировать взгляд, прекратила биться.
— Хорошо, — сказал Златовский без всякого выражения. — Ты подчиняешься мне?
— Я подчиняюсь вам, — сказала я, стараясь говорить так же безэмоционально. Актриса из меня никудышная, но ужас придал мне таланта.
— Хорошо, — кивнул Златовский. — На кого ты работала до сегодняшнего дня?
— На сыщика Василия Васильевича Мурчалова, — я решила говорить правду, как если бы я правда была под булавкой: неизвестно, что именно он знает обо мне и о Мурчалове.
— Это по его заданию ты проникла в Школу детей ночи?
— Нет.
— Как нет? — казалось, он удивился. — Неужели по собственному почину?
Я молчала, лихорадочно пытаясь вспомнить, как я отвечала на риторические вопросы под булавкой. Буквально? Или просто их игнорировала?
К счастью, Златовский выручил меня, спросив:
— Или тебе кто-то еще приказал?
— Вильгельмина Бонд, — сказала я, пытаясь сообразить, должна ли я помнить отчество сыщицы. Если бы его называли при мне, под булавкой я бы вспомнила. Называли ли?.. Нет, неважно, это Златовскому знать неоткуда!
— А, вот оно что, — пробормотал он. — Бонд и Мурчалов работают вместе? С кем еще они стакнулись?
— Они работают вместе над некоторыми делами, — подтвердила я. — С ними работает старший инспектор ЦГУП Дмитрий Николаевич Пастухов и инспектор ЦГУП Жанара Алибековна Салтымбаева.
— Да не это, — досадливо дернул усом Златовский, — их клика из ЦГУПа меня не интересует… С кем они связаны в Ратуше, можешь мне сказать?
Я молчала, пытаясь сообразить, сдавать ли ему Пожарского или нет. Лучше нет! В конце концов, я ведь глупая помощница, меня могли ни во что не посвящать… я могла не знать Пожарского по имени или вовсе не понять, что эта овчарка работает в Городском собрании.
— В самом деле, откуда тебе знать, — пробормотал Златовский. — Сейчас я тебя развяжу. Можешь встать и размять мышцы.
Он начал развязывать веревки, ругаясь под нос на слишком крепкие узлы. Я же застыла в нерешительности: пытаться ли мне оглушить его и сбежать, или разыгрывать свой спектакль дальше?
Пожалуй, стоит разыгрывать, решила я. Где-то за дверью обретался и молодчик с хлороформом, и тот, с руками-лопатами, который нес меня на плече. Если они будут думать, что я полностью подчинена, связывать меня не станут, и я успею сбежать, когда получше разузнаю тут все. Да и шефу мои сведения пригодятся. В конце концов, правда, ужасно интересно, как Златовский связан со Школой! А если получится углядеть где-то здесь Соляченкову или хотя бы Никитина, замешанных в явно противоправной деятельности — вот это будет подарок.
Златовский между тем продолжал бормотать:
— Отличный все-таки экземпляр вышел… Нет той физической мощи, что у Коленьки, зато гибкость, потенциал!.. Жаль, конечно, отдавать тебя этим вампирам, ну да ничего… в конце концов, до смерти тебя они обещали не мучить, а восстанавливаешься ты быстро.
Во имя всего святого! А тут я во что вляпалась⁈
Наверное, я зря приняла решение не пытаться бежать: когда Златовский открыл ту самую более хлипкую дверь и приказал мне следовать за ним, никого за этой дверью мы более не встретили.
«Ну, беги теперь, чего же ты!» — возмутилась некая часть меня, однако я эту часть смирила: ситуация ничуть не изменилась. Я все еще понятия не имела, где нахожусь и какая кругом охрана.
Златовский привел меня в кабинет, отделанный с нарочитой, купеческой роскошью: повсюду красный бархат и тяжелая полированная мебель. Я надеялась увидеть Никитина, но вместо него за столом, развалясь в шикарном кресле с подлокотниками, больше похожим на трон, сидел Гуннар Лейфссон. Увидев его, я тут же вспомнила, как целовала его руку, и мне еле удалось не пустить на свое лицо раздражение: будучи под булавкой, я не видела себя со стороны, но была совершенно уверена, что демонстрировать эмоции не стоит.
Напротив него, на краешке стула для посетителей, пристроился мой старый знакомец Стас, один из посвященных.
— Вот, — сказал Гуннар с легким юландским акцентом. — Полюбуйся. Хорошо, что за тебя исправляют ошибки.
— Ты ведь и сам ничего не заметил, когда ее к тебе приводили, — огрызнулся Стас. — И между прочим, это я вспомнил о том, что в лаборатории Резникова ведь тоже была какая-то девица, помощница сыщика, и догадался спросить о ней Александра Трофимовича!