Глава 14
Во всем виноваты вампиры — 9 (фин)
— Узрите. Торжество. Ночи! — нараспев проговорил Гуннар Лейфссон.
Он сорвал маску; стало видно его лицо, по которому плясали тени, порожденные свечами. И клыки: как я уже говорила, Златовский, похоже, перестарался, и они не очень помещались. Хотя мне показалось, что сейчас Лейфссон даже специально держал рот приоткрытым, чтобы было лучше видно.
Так или иначе, от этого зрелища мне стало легче. Еще помогло то, что я обратила внимание, как отрывисто и четко Лейфссон выговаривал каждое слово. А все потому, поняла я, что клыки мешали ему! Точно так же, как Стасу. Просто он несколько лучше владел собой, вот я и не заметила, когда они меряли их в прошлый раз.
Но самообладание вернулось только ко мне. Девушки-адептки, казалось, окончательно его потеряли. Одна из них вскрикнула и все отпрянули, делая круг шире; одна из них наткнулась спиной на высокий канделябр, и тот зашатался.
— Спокойно! Спокойно! — театрально-повелительным тоном вскричал Стас. — Магистр показал свой истинный лик! Вы заслужили это! Вам оказана честь!
— А мы тоже так сможем? — робко спросил кто-то, кажется, Вера Гаврилова.
— Если будете усердно постигать учение Детей Ночи, — дипломатично ответил Стас.
Тоже так сможем! Видимо, девушкам не терпелось отрастить во рту звериные зубы. Как по мне, сомнительное приобретение, но о вкусах не спорят.
— Подай. Мне. Руку! — приказал Лейфссон.
Я вытянула руку, прикидывая, куда он будет кусать. Златовский ведь велел не трогать запястья. Хотя, может, ему слова Златовского не указ…
Гуннар и в самом деле не стал трогать мое запястье. Расстегнув манжету моего платья, он закатал рукав до локтя. У меня немедленно возникла ассоциация с прививками, которые нам ставили в пансионе.
А потом, держа мою руку своими — у него оказались горячие, совсем не потусторонние пальцы, — он поднес ее к губам. И вонзился.
Ну и больно было!
Уже значительно позже той истории мне попался какой-то роман, где вампиры подавались в романтическом ключе. Дескать, даже от укусов молодые девушки и юноши с ума сходят, так это приятно. Ничего приятного, смею вас уверить! То есть, возможно, у мифических вампиров и есть какие-то магические свойства, которые работают как анестезия, а то и как афродизиак, но у наших, доморощенных, таковых не оказалось.
Что же касается прочих ощущений, то представьте, будто вас укололи не обычным шприцом для инъекций, чей диаметр измеряется в долях миллиметра, а толстой-претолстой щепкой! Или, допустим, буравчиком, каким строители делают дырки в стенах.
В общем, я заорала. Причем испустила отнюдь не театральный стон, подобающий несчастной девице, замученной порождениями ночи.
— Бля, ебанулись, что ли⁈ Больно, мать вашу!
И рванула руку на себя.
Просчет Златовского с зубами сказался вновь: крепились они не очень хорошо. Вампирская вставная челюсть осталась висеть у меня прямо на локте, с которого капала черная в этом освещении кровь.
Адептки заорали — все разом, в унисон, словно репетировали. Лейфссон завыл, зажав руками рот: наверное, вампирский протез задел его настоящие зубы, вылетая. Стас замер, явно в шоке.
Бежать! Прямо сейчас!
И тут меня осенило. Вместо того, чтобы сразу кинуться к выходу — я так и не знала, закрыла его Светлана или нет, — я шагнула влево, туда, где к стене крепился выключатель электрического освещения. И щелкнула им.
Обычно паника нарастает, когда свет выключается. В этот раз все было наоборот.
Строго говоря, три или четыре электрические лампочки, закрепленные под потолком подвала, не могли похвастаться особенной яркостью. Но после долгого пребывания в почти полной темноте с напряжением всех нервов, которое испытывали адептки, после шокирующего лишения зубов их «великого магистра», электрический свет показался им, должно быть, острым клинком, пронзающим их зрение. Даже у меня закружилась голова и защипало в глазах — а ведь я сообразила зажмуриться.
Крики усилились, в них прорезались маты. Особенно выделялся голос Светланы, которая ругалась почище портового грузчика: не сравнительно безобидными наименованиями частей тела, а поминая чертей да шайтанов.
Мне, однако, некогда было вслушиваться: я метнулась к двери из подвала.
Светлана все-таки заперла ее за собой, но не на ключ, на обыкновенный замок, который достаточно просто повернуть несколько раз, и на щеколду. Хорошо, что я не стала пытаться выйти отсюда в темноте: пока я с этим всем возилась бы на ощупь, тут бы меня и поймали. А сейчас все получилось в два счета. Несколько ловких движений — и я на свободе! Единственная задержка — сунуть вставные зубы Лейфссона в карман.