После этого он прислал мне в знак признания моих заслуг в этом деле роскошный букет цветов — среди зимы! Однако больше мы не виделись.
Заметив нас, Орехов просиял.
— Василий Васильевич! Анна Владимировна! Премного рад встрече.
— Аналогично, — мурлыкнул шеф. — Надо полагать, вы тоже получили приглашение на прием? «Ния хоризонтер» работают серьезно! Действительно собрали весь цвет Необходимска.
— О да, — кивнул Орехов. — Но в моем случае дело обстоит несколько иначе. Видите ли, я веду переговоры о покупке этого дирижабля… Точнее сказать, доли в перевозках.
Надо же! А я думала, Ореховы гораздо консервативнее… Впрочем, если я верно припоминаю, как раз во время расследования дела Стряпухина Орехов говорил мне, что их кумпанство планирует пробовать новые направления развития.
— Вы и в самом деле большой энтузиаст воздухоплавания, Никифор Терентьевич, — улыбнулась я.
— Что поделать! Виновен! — улыбнувшись в соломенные усы, он развел руками в ответ. — Но дело не только в моей юношеской страсти. Видите ли, я ожидаю, что грузовые перевозки по воздуху — пассажирские тоже, но грузовые представляются мне более выгодными — еще станут золотым дном. Что бы там ни говорили маловеры.
— Узнаю тот самый Ореховский дух! — проговорил приятный женский голос. — Трудности вас определенно не пугают!
Из-за ближайшей синей занавески вышла приятная дама лет сорока с высоким бокалом в руке, одетая в темно-красный элегантный деловой костюм. Он очень шел к ее темным волосам и серым глазам, а едва заметный макияж изрядно молодил эту особу — так уж вышло, что я совершенно точно знала, сколько ей лет. Я ведь прикалывала ее фотографии на пробковую доску и вырезала статьи для подборки.
— Ольга Валерьевна, — Никифор слегка ей поклонился. — Я видел сегодня здесь вашу невестку, но вас пока еще не имел чести поприветствовать.
— Ну еще бы, Ирину гораздо труднее пропустить, чем меня, — усмешка госпожи Соляченковой была по-доброму лукавой. — Увы, мне не хватает смелости придерживаться таких ярких образов.
Тут она обернулась к нам.
— А это, должно быть, знаменитый сыщик Мурчалов? — спросила она.
— Премного рад встрече, — ответил шеф.
— Я тоже, — проговорила Соляченкова с прежней теплотой, которая звучала абсолютно искренне. — Я так много о вас слышала, что познакомиться с вами в действительности стало для меня огромной радостью!
Почему-то эти слова прозвучали для меня зловеще.
И вдруг она продолжила, обращаясь к Орехову:
— Никифор, мне говорили, у вас уже налажены деловые отношения с владельцами «Прогресса». Полагаю, вы не откажете организовать небольшую экскурсию?
Брови Орехова взлетели вверх.
— Охотно, мадам. Однако экскурсии планируются по завершению званого ужина. Всех гостей разобьют на группы, и члены экипажа…
— Но ведь до начала ужина еще немало времени, — продолжила Соляченкова. — Уверена, что вы успеете показать нам все самое интересное. Да и господину Мурчалову наверняка любопытно.
Меня она игнорировала — не сказать, что подчеркнуто, но все же.
Звезды небесные, она что же, пытается застать шефа без свидетелей? Если просто поговорить — то это ничего, но что если она задумала выкинуть его из панорамного окна?
За последние месяцы я столько раз сталкивалась с невидимой рукой Соляченковой, что готова была подозревать эту милую женщину абсолютно в любых злодеяниях. Не говоря уже о том, что именно она стояла за Златовскими, которые в моих глазах давно стали воплощением преступного замысла.
— В самом деле, — заявил шеф самым своим вальяжным голосом. — Вот только не хотелось бы затруднять Никифора Терентьевича…
— Это ничуть не затруднительно, — возразил Орехов. — Что ж, пойдемте, я попрошу старшего помощника. Он сумеет рассказать обо всем куда интереснее, чем я.
Вот так мы оказались на незапланированной экскурсии по экспериментальному образцу ненадежной воздухоплавательной техники в компании нашего злейшего врага. Отлично получилось!
Глава 17
Поступь прогресса — 3
Старшего помощника дирижабля «Прогресс» звали Найджелом Клеменсом, и был он галлийцем, а не юландцем. Почему-то я против воли вздохнула с облегчением: ничего не имею против Юландии и ее народа, но как-то слишком много уроженцев этой страны мне попадается последнее время, причем при крайне двусмысленных обстоятельствах!
Офицерская униформа на старшем помощнике сияла белым и золотым — куда наряднее, чем у стюардов. Белизна его перчаток ничем не уступала безукоризненности его манер.