Я честно записывала в блокнот все самое интересное, но мне казалось, что шеф почерпнет куда больше из полицейских отчетов. Кроме того, если бы Мурчалова все это по-настоящему волновало, он бы и сам сюда пришел, не посмотрел бы, что Орехов его не приглашал. Шеф умеет появляться там, где его не ждут, так, что никто не смеет возразить.
Когда мы вернулись на посадочную площадку в башне, уже вечерело, и сделалось по-настоящему свежо, особенно на высоте. Профессор Лицкий в восторге обернулся к гигантской туше дирижабля, освещенной последними розоватыми лучами заходящего солнца (город внизу уже был укутан в синеватые сумерки):
— Грандиозное творение! — пробормотал он. — Сколько же сил, сколько труда, сколько бесценных материалов вложено!
— Все это так, — Орехов оглянулся на меня. — Но не лучше ли зайти внутрь? Мне кажется, не всем по нраву стоять на холодном ветру.
— Прошу прощения, — тут же спохватился профессор. — Был переполнен чувствами.
Чтобы обсудить результаты осмотра, Орехов пригласил всех в кафе. Оказывается, здесь, в третьей башне, тоже было такое, не хуже, чем во второй, где я когда-то встретилась с Волковым. Естественно, кофейный напиток после фиаско предприятия Златовских тут больше не подавали — но Орехов угостил нас всех настоящим кофе, вкусным и ароматным.
Вот моих любимых пирожных-макаронов тут не было, видно, не по нраву они здешней публике. Только более приземленные ватрушки с творогом.
Профессор, в отличие от меня, от ватрушки отказался. Впрочем, он так увлеченно начал высказывать Орехову свое мнение о дирижабле, что, скорее всего, любое лакомство так и осталось бы на его тарелке несъеденным.
— Аппарат в высшей степени безопасен, — говорил он. — Насколько я вижу, предусмотрены защитные меры против всех наиболее распространенных несчастных случаев. Хотя полных гарантий вам никто не даст, воздушный транспорт по определению опаснее наземного. Разумеется, навигационной системе присущи все те же недостатки, которые характерны для отрасли в целом, но я не вижу, как их преодолеть при текущем состоянии технологий… А что касается противопожарной безопасности и опасности возгорания, я думаю, проект «Прогресса» выигрывает по сравнению с большинством других образцов, даже и долийских! А ведь Долия — признанный авторитет в строительстве дирижаблей!
— Когда вы сможете представить письменный отчет о сегодняшнем осмотре? — осведомился Орехов.
— В течение трех дней вас устроит?
— Более чем.
Что касается Марии Цой, то она не столь лучилась энтузиазмом.
— Мне не нравится ситуация с инженерами, — сказала она прямо. — Я по-долийски плохо понимаю, но ощущение было, что нынешний исполняющий обязанности корабля не знает. Крутит, вертит… Я его спрашиваю, какая реальная мощность двигателей — а он мне про заводские цифры! Заводские цифры я и сама в спецификации прочитаю, но ведь каждый двигатель ведет себя по-разному…
— У вас есть основания предполагать, что моторы работают неисправно? — быстро спросил Орехов.
— Нет, не думаю, — качнула головой Цой. — Низовой персонал явно свое дело знает, и выглядят они хорошо. Все смазано, все обслуживается как надо…
Да, решила я, об этом и надо Мурчалову рассказывать в первую очередь: что были какие-то махинации руководства. Скорее всего, приказ установить непроверенное оборудование на дирижабле в обход старшего инженера. Может быть, даже при его активном противодействии. Допустим, он поэтому и ушел в отпуск — скорее всего, неоплачиваемый. Или даже уволился. Просто капитан и старший помощник не хотели нам об этом говорить, чтобы не портить репутацию перед Ореховым.
А что? Очень похоже на правду!
Тут я наткнулась на внимательный взгляд Орехова.
— Вы полагаете, что ключ к загадке арки — старший инженер? — спросил он меня вполголоса (наши спутники как раз оживленно обсуждали особенности маневрирования дирижабля во влажную погоду). — Что имел место какой-то конфликт между командой дирижабля и их работодателями?
Я кивнула.
Орехов слегка улыбнулся.
— Ну что ж, — сказал он, — не сомневаюсь, что Василий Васильевич сумеет разобраться в ситуации наилучшим образом.
Василий Васильевич, разумеется, в ситуации разобрался: он поблагодарил меня за ценную информацию по поводу проблемы со старшим инженером, но как-то рассеянно, словно уже знал об этом, или ему было не до того. Может быть, и то, и другое.