16:59 Гендальев не отрываясь, уставился на циферблат.
17:00
Молниеносно закрыв все окна браузера, он нажал кнопку «завершения работы» и покосился на Милану.
– Ну… я пошёл? – на всякий случай спросил он.
– Да, давай до завтра, – ответила Милана. – Мне тут надо кое-что доделать.
– Ладно, до завтра.
Он накинул куртку и вышел из кабинета.
Миновав проходную, Виктор быстро зашагал в сторону остановки. Здесь как всегда в конце рабочего дня, уже толпился народ. Благо не всем из них нужен был один маршрут.
Он стоял и боролся с искушением достать телефон и позвонить Соне. Всё ведь будет как обычно, он знает, что она ещё на работе, знает потому, что она всегда говорит: «секретарь не имеет право покидать рабочее место, пока не ушёл директор».
А Сочный вроде как работает до восьми вечера.
– Сергей, сука, Иванович – пробормотал Витя, забираясь в троллейбус.
Впереди нервно обернулась тётка:
– Вы что-то сказали?
– А? Нет, простите, я случайно наверное вслух подумал.
Тётка закивала:
– Как я вас понимаю. Понедельник – день тяжёлый, – глубокомысленно резюмировала она и опустилась на свободное место.
Гендальев юркнул в уголок между дверью и окном с видом на дорогу.
– Задняя площадка, что на проезд?! – с вызовом закричала кондуктор.
Он достал проездной и издали показал.
Кондуктор с презрением отвела взгляд.
Мысли Виктора были мрачными. Он угрюмо уставился на грязное резиновое покрытие под ногами и апатично размышлял о бессмысленности своего существования, когда в кармане неожиданно зазвонил телефон. Все депрессивные мысли мигом исчезли, он с воодушевлением достал трубку, уверенный, что звонит Соня, но это была не она.
– Привет, Оксана, – разочарованно ответил он сестре.
– Что-то ты не очень рад меня слышать, Витя. У тебя что-то случилось?
Он не собирался обсуждать свою личную жизнь, поэтому соврал:
– Нет, всё нормально, просто устал.
– Ну-ну, – недоверчиво сказала она. – Ладно, Гендальев, у меня важная информация.
Она называла его по фамилии, когда собиралась сказать что-то, действительно важное, или чтобы выговорить существенные претензии. Он поневоле вспомнил то памятное утро после получения диплома.
– Ты знаешь, я тебе говорила, что встречаюсь с мужчиной. Майором полиции, – не то утвердительно, не то вопросительно сказала она.
– Ну, что-то помню, – ответил Виктор.
По крайней мере, на этот раз, нет претензий к нему.
– В общем, мы скоро расписываемся, и я хочу вас познакомить.
– Отлично, Оксана, поздравляю!
Он постарался изобразить радость, но на самом деле ему было всё равно. В попытке скрыть своё равнодушие, Витя поспешил продолжить:
– Когда ты хочешь, Оксана? Приходите, когда удобно!
– Хорошо, – сказала она. – Думаю, завтра вечером.
– Отлично! Договорились!
Водитель провозгласил, что троллейбус прибыл на конечную остановку. Виктор спустился по ступенькам и направился в сторону дома. По пути он зашёл в магазин, купил мороженую пиццу и бутылку тархуна.
Войдя в квартиру, Гендальев разделся, поставил пиццу в микроволновку и включил компьютер.
Через полчаса он как зомби листал одну социальную сеть за другой. Запивая резиновую пиццу газировкой, Виктор уже раз в десятый просматривал страницу Сони Щёчкиной.
Вот она улыбается в коротком платье, нога закинута на ногу, полторы тысячи лайков и пятьдесят комментариев, преимущественно мужских. Один из комментариев вызвал у него неприятную слабость в паху.
«Вчера всё было прекрасно, детка, жду тебя снова» – Армен Закромян.
В груди образовался лёд, который медленно таял и растекался по телу парализующим холодом. Трясущимися руками он взял со стола телефон и нажал кнопку быстрого набора.
«Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети».
Он часто слышал эту формулировку по вечерам, звоня Соне. Но сегодня автоматические слова звучали особенно больно.
Глава третья. Вторник
Эту ночь он практически не спал, снова и снова пытаясь дозвониться до своей девушки. Ближе к полуночи она включила телефон, но трубку не поднимала. Тогда он стал писать сообщения. Требовательные, яростные, злые. Потом тут же писал новые, извиняясь и моля о прощении. Всё, чего он хотел, это чтобы она снова объяснила ему, что всё это всего лишь шутка, глупая выходка. Чтобы она дала ему надежду и спасительную соломинку, как тогда, когда он застал её растрёпанной в приёмной директора. Ему нужна была лишь зыбкая почва, на которой он снова смог бы воздвигнуть свою иллюзию любви. Он не хотел правды, он её боялся.