К мамонту
(Старцу, обвинившему меня в плагиате)
Из чевертичного бы льдаНе вымерзал… Да солнце заблестело.А хобот – облысел. А бивни – никуда.И образную спиздили систему.
Литмостки
Эники-бэники,
передохли мои современники.
Автоэпитафии
I
В последний, дева, раз тебя почтил вставаньем.Унылый аппарат. Очей очарованье.
II
Какое, блядь, фэн-шуй, какая физзарядка!Лежу, как древний хуй периода упадка.
Эпитафия блондинке
Не то беда, что умерла, —на это всяк горазд.А то беда, что не дала —и, видимо, не даст.
Эпитафия несговорчивой девице
Под той могильною плитойЛежит плита могильней той.
Эпитафия Н. А
Оно – что было в леди сердца —Теперь нам всем как жопе дверца.
Эпитафии Елене Генделевой-Куриловой
I
Говна-пирога… —Но какая нога!
II
Ах, какие ляжкиБыли у бедняжки!
Эпитафия Эмилю Любошицу,
педиатру и общественному деятелю
Закрыл земной прием доцент-идеалист,Но все на том, как и на этом свете, поправимо:Теперь ему на яйца глистПриносят кало херувимы.
Эпитафия Леве Меламиду,
беллетристу и многоженцу
Гробницы сей беги, девица!Он встанет. На тебе жениться.
Эпитафия скульптору Л. С
И после смерти все хуево…Мудями грешными гремя,Стоймя лежит в могиле Лева,А обелиск стоит плашмя.
Эпитафия Эмме Сотниковой,
редакторше и издательнице, издавшей мою книгу «Въезд в Иерусалим» с 192 опечатками
Здесь упокоилась – велик Создатель! —Одна издатель.
Надпись на оградке Виктора Богуславского,
который сам на себя поставил материалы в КГБ, сел по ленинградскому «самолетному» делу и пишет в «22»
Администрация покорно просит гражданНе поливать могилы без нужды.Покойный посадил себя уже однажды,Взошел,ПожалИ продавал плоды.
Эпитафия Рафаилу Нудельману
Его видали мы в гробу…Хорош собой: черты, часы, желудок.Весь как живой, когда б не пук на лбу«От безутешных Воронелей» незабудок.
Эпитафия Анне Исаковой,
публицисту и гастроэнтерологу
Во блин! Была и нетуИсаковой Анеты.
Эпитафия сочинителю Юрию Милославскому
От нас ушел (сопроводимего стенаньем хоровым)…От нас ушел еще один.И очень жалко, что живым.
Эпитафия Эли Люксембургу,
романисту-тяжеловесу
Его роман Господь перелистал.При счете «десять» Люксембург не встал.
Эпитафия Владимиру (Зееву) Назарову (Бар-Селле),
лингвисту (литературоведу)
Лежит здесь то, что раньше хоть виселоНа организме Зеева Бар-Селла.
Эпитафия Майе Каганской
Она была вся роскошь мая.Теперь гниет. Не понимаю.
Эпитафия Владимиру Тарасову,
стихотворцу и скандалисту
Спи, Тараска, не базарь,Ты теперь у нас Кобзарь.
Эпитафия Наталье Басиной-Левиной
Здесь тело Левиной. НавернякаТеперь рядить пустое дело:Был ли раздвоен ее кончик языка,А если нет, то чем она шипела?
Эпитафия Борису (Баруху) Авни (Камянову),
еврейскому стихотворцу
Почил от сущих пустяков:Себе прочел своих стихов.
Эпитафия Ирине Гробман
Жила и были принципы тверды,Но вот однажды выпила воды.
Эпитафия прозаику Якову Цигельману
в плохую погоду
Стань сокрушен, досужий пешеход,Над биографией в кратчайшем пересказе:Так лезть всю жизнь из грязи в Ашкенази!И так попасть наоборот!
Эпитафия Юрию Вайсу
Никогда, издатель Вайс,Впредь стишков не издавай-с.
Эпитафия Аркану Кариву
Тангеро, интеллектуал,Телеэкран горит!Лежи уж лучше, заебал,Ведущий А. Карив!