Хотя средневековое христианство не поощряло каких-либо интеллектуальных исследований политических возможностей или краткосрочных мирских целей, оно стало благодатной почвой для милленаристских движений, периодично возникающих в различных европейских странах, из людей самовольно оставляющих рутину жизни и следовавших за харизматическими лидерами, обещавшими скорый приход Христа на землю и Судный день. Несмотря на видимое снятие таких эсхатологичных сценариев рациональностью просветительской мысли, Норман Кон (Norman Cohn) утверждает, что тоталитарные движения 20‑го века показали, что эти «древние представления все еще с нами», тогда как ряд других авторов считали марксизм сохранившим эти средневековые модели в светской форме (Norman Cohn, 1957, p. 308 и 1962; Talmon, 1962; Olssen, 1968).
Светские и оптимистические представления Просвещения никогда не были всеобщими, усиление политического влияния христианского и исламского фундаментализмов в начале 21‑го века означает, что и в наши дни политические действия и решения находятся под влиянием темпоральных представлений, логика которых лежит за пределами человеческого, «земного» времени. К примеру, значительное количество граждан США верит в неотвратимость Судного дня, что не может не влиять на отношение этих граждан к глобальному потеплению и конфликту на Ближнем Востоке. Оптимизм в наши дни тяжело дается и для светских мыслителей, современная западная мысль не может игнорировать ужасов политических экспериментов 20‑го века и возможности того, что возросшие научные знания ведут не к прогрессу человечества, но к экологической и военной катастрофе беспрецедентного масштаба. Как пишет Левитас (Levitas, 1990, 2001), это чувство постоянной угрозы больше способствует мрачным, а не утопическим мыслям, она указывает на распространение повального чувства фатализма, затрудняющего позитивное мышление о том, какое общество нам бы хотелось достичь. Неуверенность в будущем была усилена открытиями естественных наук, считающих время относительным явлением, это нашло свое философское выражение в постструктуралистской/ постмодернистской критике идеи прогресса, уверенности в объективности знания. Хотя такие идеи не исключают политической активности, они скорее поддерживают реформы, а не революции, локализированные формы протеста, а не масштабные изменения.
Важно не упрощать причинно-следственные связи между политической деятельностью и темпоральными представлениями, между общими (схематичными) моделями и тенденциями (см.: Lane, 2000). Для многих отдельных темпоральных представлений, существующих в обществе или мышлении отдельного человека, время может одновременно пониматься и как своеобразная абстрактная длительность, повторяемость, и как переживание изменения. Как бы там не было, существуют основания утверждать, что изменение представлений о времени оказывает влияние на человеческое понимание политических возможностей и их действенности, а это влияет и на то, какие они принимают политические решения.
Политические последствия и выводы
Исследователи, чьи работы мы рассмотрели в этой главе, мало что писали о женщинах и гендерных вопросах, а многие их идеи могут показаться далекими от повседневной жизни или практической политики. Тем не менее, как будет показано в следующих частях книги, они имеют значительный потенциал для феминистских концептов и в целом — значительную релевантность для развития эффективной политики и политических стратегий.