Особую популярность френология приобрела в Соединенных Штатах. Там в некоторых кругах женщины сами с энтузиазмом приняли эти идеи. Возникло одно из первых, очень странных направлений самопомощи, где женщин побуждали «познать себя» на основании своего френологического профиля22. Одним из весьма неоднозначных результатов было заявление о том, что эта «наука» обеспечила «нам, женщинам» доказательство нашего низшего положения в иерархии – по сравнению с мужчинами, черепа которых были усыпаны другими шишками. «Нам, женщинам», следовало с облегчением признать свое место в сложившейся иерархии.
Постепенно, к середине девятнадцатого столетия, френология приобрела дурную репутацию, отчасти по причине ненадежности измерений и отсутствия систематической проверки ее теорий23. Но представление о том, что определенные психологические процессы можно связать с областями мозга, сохранилось, в некоторой степени благодаря появлению нейропсихологии, которая связала отдельные части мозга со специфическими аспектами поведения. Ученые начали изучать пациентов, пострадавших от серьезных травм тех или иных частей мозга, в надежде, что поведение этих пациентов «до и после» прольет свет на точные функции этих областей.
В середине девятнадцатого столетия французский врач Поль Брока установил связь между локализацией повреждения в левой лобной доле и речью24. Первый ключ Брока получил в результате посмертного исследования мозга пациента по имени Тан, названного так потому, что он больше ничего не мог сказать, хотя явно понимал речь. Та область, где обнаружилось повреждение, в левой части лобной доли, до сих пор называется «центром Брока».
Более существенное доказательство связи между мозгом и поведением было получено в результате зафиксированных изменений поведения некоего Финеаса Гейджа, американского железнодорожного рабочего. В 1848 году он закладывал динамит для взрыва скалы и утрамбовывал взрывчатку железным ломом. Динамит случайно сдетонировал, и лом вошел в череп Гейджа, пройдя через щеку и макушку, вырвав значительную часть лобной доли. Рабочего лечил и наблюдал врач Джон Харлоу, который потом описал свои наблюдения в двух статьях с информативными названиями: «Прохождение железного лома через голову» (1848) и «Восстановление после прохождения железного лома через голову» (1868)25. Описанные изменения поведения Гейджа – здравомыслящего и аккуратного человека до происшествия и угрюмого, импульсивного, и непредсказуемого после – интерпретировались так: лобные доли являются вместилищем «высшего интеллекта» и цивилизованного поведения. Лобные доли составляют примерно 30 % мозга человека и только 17 % у шимпанзе; это позволило предположить, что именно здесь находятся те высшие силы, которые делают нас людьми.
Далее на волне энтузиазма ученые стали строить карты мозга с точным указанием мест, где и что происходит в мозге, вместо определения когда и как. Ранние модели представляли мозг как набор специализированных частей, каждая из которых почти полностью отвечала за определенный навык. Таким образом, если вы хотели узнать, где «гнездился» тот или иной навык в мозге, вы обычно брали человека, который утратил этот навык после травмы головы. Пациенты Брока и Харлоу являются, пожалуй, самыми известными примерами. Частичная утрата речи у Тана и изменения личности Гейджа «помещали» эти аспекты человеческого поведения в лобные доли.
В поиске половых различий ученые подстраивали свои предположения о том, какие части мозга были самыми важными, к полученным данным о более крупных частях у мужчин, даже если это противоречило более ранним выводам. Например, в статье 1854 года говорится о том, что теменные доли женщин более выражены, чем у мужчин, чей мозг отличается более крупными лобными долями. На этом основании женщины получили родовое название «Homo parietalis», а мужчины – «Homo frontalis»26. Однако мода на определение теменных долей в качестве вместилища интеллекта быстро прошла. Неврологам пришлось «дать задний ход» и сообщить, что эти самые теменные доли у женщин были неправильно измерены и на самом деле у женщин более крупные лобные доли, чем ранее считалось27. Да, эту историю сложно назвать звездным часом научных исследований.
По мере приближения конца столетия заявления о низшей природе уступили место ссылкам на «комплементарную» природу альтернативных свойств женщин (как определяли, естественно, мужчины). Эта концепция происходила из философии восемнадцатого века и тех идей, которые оправдывали неодинаковое распределение прав граждан. Лонда Шибингер писала об этом так: