Хотя какая это женщина – еще девушка. А некрасивых девушек не бывает, просто мужские вкусы разнятся. С чего капитан решила говорить о возрасте и об определенном уродстве? Она обладала всеми признаками молодости. А еще красоты с некоторым допуском.
Лицо ее было, можно сказать, не очень красивое. Уродливым назвать язык не поворачивался, скорее не слишком прекрасным. Но прелестным. На любителя. Нос немного уточкой, кожа немного белая, как у всех немного рыжих, синие глаза с пушистыми ресницами, узкое лицо. Лет через двадцать она может встать грубоватым и некрасивым, но пока она была по девичьи обворожительным.
Не став еще прелестной женщиной, чтобы прельщать мужчин, она не использовала ни из одних способов, чтобы представители сильного пола забыли о потере разума и ходили за ней табунами. Но нечто соблазнительное у нее, на вкус Вали, было.
Она выдержала где-то минут пять мужской оценивающий в упор взгляд, временами краснея, и потом поинтересовалась:
- Ну как?
- Что как? - не очень понял Валя, не в силах оторваться от мужского взгляда на женщину (девушку).
Тогда она, немного понимая, немного удивляясь, и пользуясь властью старшего по званию и должности, протянула руку и, взяв за подбородок, подняла его лицо до своих глаз.
Валя еще так никогда близко не общался с девушками. Даже не ругался. В институте единственный его собеседник (не только у него) из среды слабого пола была девушка с рекламного плаката «Гражданин России, ты поступил в армию?»
Чего уж там девственник, он и говорить-то не умел с ними. Конечно же, он густо покраснел.
Штурман тяжело вздохнула. Ей было двадцать два, и общаться с представителями противоположенного пола, в отличие от него, она умела. Не то чтобы совсем. Секса, например, у нее еще не было. Даже поцелуев. Ее собеседники этого или не хотели или не умели, а она стеснялась начинать первой. Но болтала с любыми мужчинами, в том числе с незнакомыми, она легко и за словом в карман не лезла.
- Сколько вам лет? - резко спросила она, также прямо и в упор глядя на курсанта, как только что он на нее.
Зря она так сделала. Валя не умел общаться с девушками, зато хорошо был обучен субординации. Старшина Лазарчук и офицеры-преподаватели хлеб даром не ели и жалованье просто так не получали. Он четко знал, как отвечать начальникам.
Неведомая сила, вытреннированная несколькими годами службы, бросила его вверх, заставила встать строго смирно и властным, громким голосом заорать:
- Девятнадцать, товарищ штурман крейсера.
Штурман, только что похваствовавшейся перед собой умением говорить со всеми мужчинами, не краснея, почувствовала, что густо заалела. Кажется, она смутилась.
- Вы можете говорить, не вскакивая и не крича? - почти жалобно спросила девушка.
Вопрос практически поставил курсанта в тупик. Но он все же постарался ответить (начальник же!).
- Я могу попытаться не вставать, - скромно сказал Валя, - если вы сами не будете отдавать приказы.
Теперь задумалась штурман. Жестко требовать, как офицер, она не хотела (да и не умела). Другое дело, как девушка, она по семейной привычке, пришедшей от мамы и бабушки (и несколько тетей), обращаясь к мужчине, немного повышала голос. Это был не приказ, но что теперь, придется каждый раз это объяснять? Почему ей достался такой бестолковый курсант?
Она требовательно посмотрела на него, как старшина Лазарчук (которого, конечно, к счастью, не знала).
Повинуясь молчаливому приказу офицера, он стремительно взлетел на ноги и встал по стойке смирно.
- Да перестаньте вы подниматься на ноги! - немного испуганно, немного зло потребовала она, - я же вам не командую.
Валя, уже спокойно садясь на место, извиняясь, сказал, что пять лет его только и учили, стремительно взлетать при обращении командира (офицера, старшины, даже сержанта или ефрейтора), потом обозлился:
- Раз вы офицер, так и будьте офицером. И не говорите, что женщины не умеют. Ваша капитан-лейтенант Уварова не хуже наших преподавателей командует и не стесняется.
Штурман открыла рот, чтобы возразить. Закрыла рот, вздохнула, спросила:
- Маня зовут, как вы уже слышали, Анастасия Александровна Михайлова. Можно просто Настя. Звание и должность вы знаете. А вас…, тебя. как зовут?
И она почти испуганно стала смотреть на курсанта – взлетит он к потолку или останется спокойно сидеть на стуле.
Валя посмотрел как на дурочку. Он же не робот! Да и спросила она исключительно спокойно. Хотя, когда он называл себя, ноги уже напряглись, чтобы поднять его на ноги. Он тоже вздохнул:
- Курсант 5 курса Морозов Валентин Сергеевич. Можно просто Валя.