- Вам все понятно, товарищ курсант?
Валя нехотя встал по стойке смирно:
- Есть, товарищ капитан-лейтенант!
Он был такой трогательный в своей обиде, которую холил и лелеял. Вот теперь Настя поверила, что ему девятнадцать лет и он младше ее.
Девушка взяла его за руку, посмотрела снизу вверх:
- Ты хочешь быть хорошим специалистом?
- Хочу, - грустно ответил Валя.
- Твой вопрос был очень бестолковый. Любой специалист, даже плохой, такие не задает. На то он и квалифицированный специалист. А таких «вопросников» на корабле не держат. Иначе не будет и самого корабля. Ты хочешь быть таким?
Таким Валя быть не хотел. Настя была во всем права, он был во всем неправ.
Валя постарался забыть об обиде, тем более от хорошенькой девушке.
- Я постараюсь, Настя, - вздохнул теперь он, - а плойку все-таки дай. Отремонтирую. Привыкай, что где-то около тебя есть представитель сильного пола.
За плойкой пришлось идти на каюту – типичное женское помещение и после этого (по приказу начальству) отправиться в свою (совместную с курсантами) каюту. Трудовой день, кажется, подходил к концу. Последним было трудовое и, честно говоря, никчемное собрание. Зато затем кое у кого начиналась трудовая ночь. Без секса в любой форме, даже в извращенной.
продолжние
Глава 5
Утро было необычным для такого корабля. Крейсер «Мария Заовражина» все же был крейсером. То есть относительно большим кораблем. И на нем хоть вшестером, хоть вдесятером экипажа было мало. Поэтому и постоянные члены экипажа были распределены в каютах поодиночке. А курсанты были вместе только из-за функций контроля.
Хотя, - как четко отметила капитан Измайлович, - поодиночке, это не значит вдвоем. Ясно, товарищи офицеры?
Офицеры ответили: «Так точно», курсанты промолчали, поскольку их и так не спросили. Практикантов поселили в одной каюте всех вместе – вчетвером, хотя пустых кают было много, как заметил курсант Серега, мариец по национальности: «До фига, но джины».
Сначала гардемарины обиделись на капитана, но потом подумали и решили, что Измайлович слишком казенно-дружелюбна и так по-глупому свинячить им не будет.
- Наверное, есть какая-то незнакомая им инструкция, в которой существует пункт, запрещающий селить курсантов-практикантов одиночке.
Валя гадать не стал, поскольку твердо это знал. Настя ему сказала, при чем не потому,что он спросил, а сама, по своей инициативе. Практикантов необходимо селить только коллективно и хоть трава не расти. Исключения не допускались. НИ-ЗА-ЧТО и НИ-КО-ГДА!
Поэтомуон сразу же молча взял себе угол с настенной лампой, не обратив внимание на остальных курсантов, и на свободные постели.
Ведь за все надо платить. В том числе за независимый тон с девушкой-офицером в должности начальника. Та, обидевшись, дала ему задание, не подумав, что Россия – страна свободная и слабо стандартизирована, а значит то, что у нее в средне-специальном заведение будет мало и простенько, то в государственном вузе окажется много и сложно. И потом, она не учла одной мелочи – курсантов учили на универсалов-космонавтов. То есть сразу в общем и много.
Теоретически это звучало очень вкусно и перспективно. Однако, практически же сразу стало понятно, что универсалы – это много ни о чем и выпускники будут космонавты широкого профиля с одной - двумя главными специалильностями. И институту, самое главное, надо побольше научить, чтобы выпускник знал побольше теории, а реального опыта он выберет сам из практики. Оптимальный же вариант, когда старшекурсник сам подберет нужной теории и наложит его на актуальную практику.
Валя по оптимальному варианту не обучился, сверхважную специальность для практики в институте не подобрал. Штурманскую часть он выискал, честно говоря, от балды и от прелестной девушки. Потому и имел такие дикие знания. Ведь, в идеале, он должен был вновь подучить уже пройденное и только потом пройти практику.
М-да. Как говорил покойный политик конца ХХ – начала ХХI вв.: «Хотели, как лучше, а получили, как всегда». Реформаторы наумничали, потом развели руками, а бедный гардемарин мучайся.
Впрочем, одну ночь не спать, это еще ничего, это пятикурсник неоднократно проходил. Бывало и хуже. Зато он восстановил в памяти несколько сотен страницсложного текста, за одним нашел три грубых ошибки.
В четыре часа он завершил теоретическую часть, но теперь надо было браться за практическую. Сам обещал неумехе–красавице отремонтировать ее технику. Работай!