А он начал ее поглаживать и потихоньку залазить под одежду. А потом раздевать ее.
Настя начала протестовать, смеясь, предложила перенести на ночь – все тщетно. Этот мужчина уже решил, что она его женщина, и слова были лишними.
Но она-то было еще не готова! Вместо губ она подставила ему пальцы с красноречивой фигурой – фигой. Спрыгнула с его колен:
- Хватит, извинилась.
- А за плойку?
- Ах да! - Настя остановилась, нагнулась, ловко поцеловала. Валя попыталась ее охватить, но она ловко увернулась и, смеясь, укольнула:
- Товарищ курсант, чин еще маловат, к офицеру приставать!
Какая настырная!
Валя на нее обиделся. Надул губы, сел ближе к столу, чтобы изучить нарисованный курс и объяснительную записку, показывая, как ему стало плохо от ее действий.
Настя постаралась быть толстокожий, сделала вид, что не видит, подошла к зеркалу – продолжать работать с волосами.
Какой все же Валя молодец. И штурман из него получится молодец, и сложную плойку он отремонтировал, и амурными прелестями от нее не отстает, не дает ей забыть, что она прекрасная женщина.
Но знать, как она высоко его ставит, не надо. Ишь, как он надулся, как мышь на крупу. Ничего, зато здесь, не ушел к Аньке, которая не откажется и от третьего кавалера!
Глава 6
Капитан Измайлович, видимо, какие-то выводы из сообщения своего помощника все же сделала. Иначе, вопреки обычной практики, она не стала Насте звонить и вызывать к себе, или, на крайней мере, предупреждать, что подойдет сама.
Нет, капитан крейсера вдруг явилась сама. И хотя, как и положено, постучалась, но сразу вошла. Если бы у них был интим, замаскироваться бы они не успели.
Но нет, курсант со злым и недовольным лицом сидел за столом, изучил курс, скорее всего, начерченный штурманом. Одновременно она вставляла курсанту фитиль, из-за этого стояла у зеркала довольная, а курсант был, наоборот, недоволен.
Но это было уже не очень-то ее дело. Главное, за рамки устава не вышли, и ладно.
Осмотревшись, Измайлович поздоровалась, с офицером – почти, как с равной, с курсантом – почти, как с подчиненным. Настя весело с ней ответила, похвасталась плойкой, пообещала давать время от времени. Проблема с плойкой в женском коллективе была широкообсуждаемой, и Измайлович ее состояние хорошо знала, как и неудачные попытки отремонтировать технику во время коротких остановок в портах на Земле, Марстауне и даже на крошечном порту на Венере.
- Кто сделал? - поинтересовалась она, хотя почти была уверена, кто именно.
- Курсант Морозов, - ответила Настя, хотя Измайлович была уверена, что она назовет его по имени.
«Или маскируется от меня, - предположила капитан, - или между ними черная кошка пробежала. Эх, молодо-зелено. А вот если малыш с техникой разбирается, это и нам пригодится».
Измайлович было почти пятьдесят, и штурман с временно подчиненным курсантом были ей молоды, практически юны и почти также безрассудно глупы для капитана.
Она повернулась к курсанту.
Тот, при внимании к нему начальства, как и положено по уставу, встал по стойке смирно.
Капитан даже присвистнула, настолько он был красив и мужественен в своей великолепной парадной форме гардемарина и уставном виде.
- Анастасия Александровна, как вам молодец? - не удержалась она от комплимента.
- Курсант хорош, - поддержала штурман, - и на руки умелец и головой работает.
Но тон был настолько унылый, будто она не хвалила, а перечисляла недостатки.
- Что-то не так? - прямо спросила капитан.
- Сквалыга он, - нашла один, очень для нее важный недостаток.
Эх, сказал бы Валя все, что думал о красотке Насте, да слишком ее любил. Капитан, похоже, все перевела на деньги, и тогда курсант действительно выглядел очень неприглядно, а ведь у них спор шел по количеству поцелуев!
Он все-таки решил немного защититься:
- Любой труд, если не он входит в рамки устава, должен быть оплачен.
- Ну да, - удивленно сказала Измайлович, - а что, Настя, у вас вдруг исчезли деньги? Могла бы занять, мы бы скинулись.
Она, разумеется, хорошо знала финансовые возможности своего штурмана и не понимала ситуацию. Девушка была богаче всех членов экипажа вместе взятых. И в скупости ее обвинить было нельзя. Скорее наоборот. Почему тогда она не сумела заплатить ремонт?
Теперь в сложном положении оказалась Настя. Не объяснять же ей Измайлович, что она должна была заплатить за ремонт определенное количество поцелуев, а смогла меньше.