Лазарчук приказал обозначенным подойти к нему, а остальным смыться и чтоб они через секунду здесь не мелькали, иначе он будет искать среди них добровольцев на мытье унитазов зубными щетками.
Общая задача студентам на сегодня – предварительно познакомиться с местами практики, привезти официальные пластики с подписями и печатями о готовности кораблей принимать практикантов в этом году. Если возникнут какие-то проблемы, сообщить своим командирам и ответственным за практику.
Отдал приказ и застыл истуканом. Все остальное его, как бы, не касалось. Как бы, поскольку, едва начнутся безобразия, старшина сразу утратит олимпийское спокойствие и выдаст виновникам (или тем, кого он считает ими) в полном объеме!
А там еще будет столько работы! Деканат (знали по прошлым практикам) высчитывал эти места будущей практики чисто теоретически, по имеющимся спискам. И что там стало за последний год, их принципиально не интересовало. Ни полстолечки! Пусть корабли российских ВВК занимаются своими проблемами, совершенно не интересуясь практиками, пусть хоть завтра война. Кто-то убыл на разведку в дальний космос, другой – на плановый ремонт, третий вообще списан из списка действующего комического флота.
Сам узнавай, практикант, тебе на практику!
В итоге курсанты образовали два потока – основной, ринувшийся с плаца в казарму, в учебные помещения, на космическим кораблям, и прочие места, куда им надо быть согласно распорядку курсантского дня. И тоненький ручеек, всего в несколько человек, опасливо подходящих к старшине. Что еще придумает Лазарчук? Подойти-то он велел, а зачем?
Соберет всех вместе, и поведет в туалет к унитазам, похохатывая от шутки. Ему смешно, а им грустно. Куда уж лучше. Унитазы чистить зубными щетками без всякого повода! Были такие случаи в институтской практике в предыдущие годы, и ничего хорошего в этом курсанты не видели. А им ха-ха.
Но на этот раз Лазарчук все же не собирался их подначивать. Он добродушно (!) поинтересовался у собравшихся курсантов:
- Что вы там жметесь, как старые девственники от красивой шлюхи? Идите ко мне!
Добродушный вариант старшины был еще хуже – и страшный, и грозный, и совсем не понятный. Курсанты, прячась друг за друга, немного подошли к старшине, а после грозного хмыканья – еще ближе. Лазарчук шлюхой не был, более того, он сам мог поиметь всех курсантов вместе взятых в любых позах.
Лазарчук измерил взглядом расстояние между ним и его подчиненными и, видимо, решил, что ближе их не подвести – дисциплина и субординация курсантам не позволит. Можно было заставить закаленных курсантов – пятикурсников упасть в обморок, как робкую девочку – добровольную проститутку с первого курса пединститута. Это было очень занятно, но потом надо будет приводить их в себя, а у них и так сегодня проблем много и с самого верха карьерной лестницы!
Старшина тяжело вздохнул, как неумеха курсант, поведя головой, неспешно пошел куда-то в сторону. Движение головой вслед можно было понять, и как идите за мной, младые таланты, и как падайте в грязный снег под ногами, нечестивые агаряне. В зависимости от уровня воображения испытуемых и, конечно же, их проводника по пяти кругам (курсам) ада (института).
Курсанты забеспокоились, стали перебрасываться взглядами, не зная, что делать – идти следом, бежать прочь, пасть ниц, окрикнуть старшину на свой страх и риск? Морозов, чувствуя себя единственным думающим среди присутствующих (включая в том числе и старшину) похоже повел головой и рывком догнал Лазарчука.
Старшина не поворачивал голову и вообще, казалось бы, не интересовался учащимися. Но, тем не менее, издал одобряющий звук и пошел еще быстрее.
Вскоре стала понятна цель похода – старшина вел их в свое служебное помещение. Вообще-то, согласно штатному расписанию, здесь должно было быть пятеро старшин, ведь комната называлась «старшинская». На каждый курс должен приходиться один старшина. Но четверых курсанты никогда не видели – ни в институте, ни в этом служебном помещении все пять лет. Говорить об этом уже надоело еще на первом зеленом курсе. Нет их и все! Съел сволочь Лазарчук! И пусть у начальства голова трещит, как с помелья после трехдневного запоя техническим спиртом, каким образом хитрый еврей всех обманул.
Морозов еще немного побаивался, что курсанты сюда пришли вытирать пыль с мебели – была такая мысль, хотя он и не до конца в нее верил. Лазарчук был слишком еврей и слишком старшина, чтобы тратить слишком много усилий для такого затратного занятия выпускникам. Взял бы пару-тройку второкурсников – уже умных и опытных, чтобы ничего не разбить и испортить в любезном ему помещении, и еще не очень закаленных, чтобы громко не спорить друг с другом, глядя на старшину, о гуманизме и человеколюбии. Спорить со старшиной о количестве нарядов вне очереди и почему они убираются здесь не решаться и курсанты 5 курса, а вот грызть медленно мозги местному хозяину они вполне могут (и обязательно будут).