24 ноября решением Политбюро просьба Ежова об освобождении его от обязанностей Наркома внутренних дел СССР была удовлетворена. На время за ним сохранили должности секретаря ЦКВКП(б), председателя комиссии партийного контроля и наркома водного транспорта.
На время, потому что 10 апреля 1939 г., т. е. через пять месяцев, его арестовали.
25 ноября 1938 г. наркомом Внутренних дел назначают Берию, а 17 декабря его заместителем становится Меркулов. В отличие от Ягоды Ежов оказался скромнее. При обыске в его квартире в Кремле были обнаружены: в письменном столе в кабинете «в одном из ящиков незакрытый пакет с бланком «секретариат НКВД», адресованный в ЦКВКП(б) Н.И. Ежову, в пакете находилось четыре пули (три от патронов к пистолету «наган» и одна, по-видимому, к револьверу «кольт». Пули сплющены после выстрела. Каждая пуля была завернута в бумажку с надписью карандашом на каждой «Зиновьев», «Каменев», «Смирнов» (причем в бумажке с надписью «Смирнов» было две пули)».
«При осмотре шкафов в кабинете в разных местах за книгами были обнаружены 3 полбутылки (полные) пшеничной водки, одна полбутылка с водкой, выпитой до половины, и две пустых полбутылки из-под водки».
Пил кровавый карлик, заливал горе да хранил пули, уничтожившие «врагов народа», — его врагов. То ли получая от этого удовольствие, то ли считая их талисманом.
В мае 1939 г. Ежову на допросе предъявили документ:
«Народному комиссару внутренних дел Союза ССР
Комиссару государственной безопасности первого ранга
тов. Берия.
Согласно вашего приказания о контроле по литеру «Н» писателя Шолохова доношу: в последних числах мая поступило задание о взятии на контроль прибывшего в Москву Шолохова, который с семьей остановился в гостинице «Националь» в 215 номере. Контроль по указанному объекту длился с 3.06 по 11.06.38 г. Копии сводок имеются.
Примерно в середине августа Шолохов снова прибыл в Москву и остановился в той же гостинице. Так как было приказание в свободное от работы время включаться самостоятельно в номера гостиницы и при наличии интересного разговора принимать необходимые меры, стенографистка Королева включилась в номер Шолохова и, узнавши его по голосу, сообщила мне, нужно ли контролировать. Я сейчас же об этом доложил Алехину, который и распорядился продолжать контроль. Оценив инициативу Королевой, он распорядился премировать ее, о чем был составлен проект приказа. На второй день заступила на дежурство стенографистка Юревич, застенографировав пребывание жены тов. Ежова у Шолохова.
Контроль за номером Шолохова продолжался еще свыше десяти дней. Вплоть до его отъезда. И во время контроля была зафиксирована интимная связь Шолохова с женой тов. Ежова.
Евгения Соломоновна Ежова, молодая и привлекательная женщина, была легкомысленной особой, которая проявляла неподдельный интерес к творческим личностям. В свое время она работала в Советском полпредстве в Берлине машинисткой, затем увлекалась журналистикой, работала в крестьянской газете и стала заместителем главного редактора журнала «СССР на стройке».
Сам Ежов знал, что знаменитый полярник Отто Шмидт и писатель Исаак Бабель были любовниками его жены.
В последнем слове Николай Иванович сказал: «Я почистил 14 000 чекистов. Но моя вина заключается в том, что я мало их чистил. У меня было такое положение. Я давал задание тому или иному начальнику отдела произвести допрос арестованного и в то же время сам думал: ты сегодня допрашиваешь его, а завтра я арестуют тебя. Кругом меня были враги народа, мои враги. Везде я чистил чекистов. Начистил лишь только их в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа». Его расстреляли 4 февраля 1940 г. Это было выгодно всем.
Выступая на заседании Президиума Верховного Совета СССР 25 августа 1938 г., И.В. Сталин говорил: «Правильно ли вы предложили представить им список на освобождение этих заключенных? Они уходят с работы. Нельзя ли придумать какую-нибудь другую форму оценки их работы — награды и т. д.? Мы плохо делаем, мы нарушаем работу лагерей. Освобождение этим людям, конечно, нужно, но с точки зрения государственного хозяйства это плохо. Нужно набрать таких людей десять тысяч, набрано пока две тысячи. Будут освобождаться лучшие люди. А оставаться худшие.