Даже этих трех фактов достаточно для того, чтобы оправдать интерес к личности Обручева, который к тому же стоял у истоков русской военной статистики и журналистики, долгое время работал в Военно-Ученом комитете Главного штаба, на кафедре военной статистики академии Генерального штаба, был единственным выпускником «блестящего», по оценкам Д. А. Милютина, академического выпуска 1854 года, награжденным орденом Св. Георгия 3-й степени[2]. «Как профессор он создал целую школу, подготовил много талантливых офицеров, которые гордились тем, что они ученики Обручева. Как администратор он работал над реорганизацией наших вооруженных сил на новых началах: развитие системы резервов и государственного ополчения, устройство военно-конской повинности, мобилизация армии, проведение стратегических путей, возведение крепостей, сосредоточение войск, подготовка вероятных театров военных действий и вообще все вопросы, обнимающие системы обороны государства, разработаны у нас Обручевым»[3], – отмечал его ученик генерал от кавалерии А. А. Бильдерлинг. Другой его ученик ген. Поливанов считал, что его учитель – «мощный умом и патриотизмом устроитель нашей государственной обороны до 1898 года»[4]. Эти и другие оценки говорят о той значительной роли, которая была уготовлена Обручеву историей.
Следует отметить, что сам Николай Николаевич тем не менее, следуя модным настроениям своего времени, невысоко оценивал роль личности в истории. Находившийся в мае 1879 года в Константинополе А. А. Половцев наблюдал и описал любопытную сцену: «По возвращении Лобанова (русского посла в Константинополе Лобанова-Ростовского. – О. А.) между ним и Обручевым завязался интересный спор о значении биографии для истории. Обручев, разумеется, всецело отвергает значение биографий, приписывая всякое историческое значение исключительно массам. Лобанов, напротив, доказывает важность биографий, особливо за то время, когда, по неразвитию масс, судьба их гораздо более зависит от единичных личностей»[5].
Таким образом, взявшись писать биографию Обручева, я становлюсь на позиции его оппонента, правда, не во всем принимая его аргументацию. Меня интересует как личность Н. Н. Обручева, так и деяния человека, которого при жизни сравнивали с Мольтке-старшим[6]. Основатель прусского генерального штаба, как известно, жил по принципу «быть больше, казаться меньше». Тот же принцип применял в жизни Обручев.
Глава I
Начало пути. – Дело «Военного сборника». – 1863 год. Обручев и восстание в Польше. – Истоки одного мифа и реалии
Начало пути
22 ноября 1830 года в Варшаве, в семье капитана лейб-гвардии Литовского полка Николая Афанасьевича Обручева и Марии Лукиничны Обручевой (урожденной Колотовой) родился четвертый ребенок, которого окрестили Николаем. Где был крещен будущий начальник Главного штаба, сказать точно нельзя, церковно-приходские книги в архиве Варшавы полностью не сохранились. Но русская община в Варшаве была относительно немногочисленна, в городе была лишь одна православная церковь и часовня в Королевском замке – резиденции наместника. Очевидно, что Николая Николаевича крестили в церкви св. Троицы на Подвале (Trojcy Swietei przy ul. Podwale).
В ночь с 17-го на 18-е (с 29-го на 30-е) ноября 1830 года в Варшаве начался мятеж, центром которого стала школа подхорунжих. Там училось около 200 юнкеров – в основном это были поляки. Поводом для начала мятежа стала подготовка к мобилизации армии для возможного выступления в поход на Бельгию. Гарнизон Варшавы состоял из польских (10 тыс. чел. при 18 орудиях) и русских (7 тыс. при 20 орудиях) частей12. Великий князь Константин Павлович вместе с большей частью русского гарнизона и теми польскими войсками, которые сохранили верность короне, отошел за город. Под их защиту съезжались русские семьи, которым удалось избежать резни3.
После некоторого колебания Константин Павлович принял решение об отходе, сказав: «Прощай, Варшава! Брест протягивает к нам руки»4. Войска выступили в поход. Впереди шла пехота, по флангам и в арьергарде – кавалерия с орудиями, в центре – коляски с женщинами и детьми5. Это был первый поход, затронувший судьбу Николая Николаевича Обручева. Через 68 лет он получит от сослуживцев адрес, подписанный высшим генералитетом России, в котором будут справедливые слова: «Гордость Русской армии, вы почти с колыбели принадлежали ей»6.
3