Вот воспоминания очевидца об этом бое (откорректированный текст привожу полностью, т. к. в первоисточнике он приводится с большим количеством ошибок сканирования. Текст не отредактирован, поэтому в части, касающейся дат истории Апшеронского полка много неточностей):
Полковой праздник — день, когда бойцы вспоминают минувшие дни. Иногда молодежь нас, стариков, упрекает, что мы, не стараясь заглянуть вперед, пережевываем старое. Но по афоризму Наполеона, нужно изучить 150 сражений для того, чтобы применить руководящие данные в боевой обстановке, а потому детальное изучение военной истории есть прямое движение вперед.
Бой под Суходолами 20-го августа 1914 года является, пожалуй, самым ярким боевым воспоминанием Апшеронцев в 1-ую великую войну. В этом бою Апшеронский полк проявил исключительную доблесть и полком был достигнут наибольший успех, потому что взятием полком Суходол прорван был центр победоносно до сих пор наступавшей австрийской армии генерала Данкля.
В своем рассказе я, главным образом, коснусь 2-го батальона, так как я сам в этом батальоне имел честь командовать 5-ой ротой и хочу во имя справедливости указать на причины невыполнения батальоном возложенной на него задачи.
По пути на театр военных действий, из сообщений Ставки мы узнали, что наиболее упорные бои идут под Люблином. 19-го августа полк по железной дороге прибыл на станцию Миньковицы, верстах в 20-ти восточнее Люблина, где сейчас же и спешно выгрузился. Приказано было полку, переодев чистое белье, вещевые мешки оставить в «пакгаузе» на станции и взять возможно больше патронов.
Через станцию, во время выгрузки полка, на обывательских подводах ехали раненые Лейб-гренадерского Екатеринославского полка. Офицеры этого полка нам сообщили, что полк их несколько дней отступает и понёс, главным образом от ружейного огня численно превосходящего противника, большие потери. Всем стало ясно, что мы находимся в непосредственной близости к фронту.
При заходе солнца, в походной колонне полк двинулся по дороге на местечко Пяски. Стоял чудный, безветренный, теплый вечер. С наступлением сумерек впереди видны были пожары, и над синеющим на горизонте лесом вспыхивали разрывы шрапнелей. За дальностью, выстрелов слышно не было, а впрочем они могли заглушаться шумом двигающейся колонны. По неизвестным причинам недалеко и в стороне от дороги загорелась усадьба. Красное зарево от нее, отражаясь на лицах и винтовках солдат, придавало колонне грозный вид.
«Это немец управляющий поджёг экономию, чтобы дать знать ему, что идет подмога», резюмировали солдаты.
Нужно сказать, что перед войной полк три года был на усмирении шахсэван в Персии. С боевыми патронами не расставался и свыкся с постоянной готовностью сражаться.
Обстановки на фронте никто не знал, но по некоторым признакам чувствовалось, что там неблагополучно и надо поторопиться своим на выручку.
Часам к 12 ночи полк прибыл в местечко Пяски. Приказано было расположиться на короткий отдых по ближайшим халупам, так как с рассветом полк двинется дальше. Всюду царила совершенная тишина. Командиры батальонов были вызваны к командиру полка и, возвратившись, сообщили офицерам, что полк с приданным ему батальоном 205-го Шемахинского полка должен завтра с утра наступать и взять села Файсловице и Суходолы. Солдатам же говорилось, что впереди удалось почти окружить австрийцев, для чего мы должны в этом кругу закрыть небольшой прорыв и австрийцам тогда будет «крышка».
Во всяком случае, все происходившее и наблюдаемое с прибытием на фронт было далеко от представлений о войне по подготовке к ней в мирное время.
В полку царило бодрое настроение, и солдаты, казалось, не интересуясь боевой обстановкой, заняты были поисками съестного в оставленных жителями халупах.