В один из сентябрьских дней позвонил А. Н. Косыгин, в то время заместитель председателя совета по эвакуации. Поинтересовавшись ходом эвакуации Харькова и области, он предупредил, что перебазирование заводов нужно проводить, не снижая объема военного производства. Сказал, что план производства остается прежним.
Руководители заводов, цехов совместно с партийным активом на каждом предприятии составили графики работы и демонтажа оборудования. Прежний рабочий ритм полностью сохранялся. Давалось это ценой огромного, порой нечеловеческого напряжения. Откуда только у людей брались силы? Однажды Алексей Алексеевич приехал на завод «Серп и молот». В отгороженном углу одного из цехов ему бросились в глаза топчаны и спящие на них рабочие. Оказалось, что это токари и слесари после своей смены домой не пошли.
— Отдохнут пять-шесть часов и снова примутся за работу, — разъяснил директор завода.
«Сколько раз я потом убеждался и в тылу, и на фронте в том, что, если люди знают, во имя чего они работают или воюют, если они воспринимают трудовую или боевую задачу как веление Родины, как свое кровное дело, они способны творить чудеса, — рассказывал после войны Алексей Алексеевич. — Тогда трудовой или боевой подвиг становится не редким случаем, а нормой поведения тружеников, бойцов».
Чем сложнее становилась обстановка на фронте, тем четче и конкретнее работал обком. Его усилия направлялись туда, где решались самые неотложные задачи. Силы распределялись так, чтобы охватить своим влиянием все участки. В целях улучшения руководства районами области создаются три оперативные группы. Первая группа во главе с секретарями обкома и горкома находилась в Харькове вплоть до последнего часа. Вторая группа направилась в Купянск, куда позднее перебазировались обком и горком партии, советские органы. Третья — находилась в городе Изюме. Осуществляя оперативное руководство на местах, эти группы обеспечивали ритмичную деятельность промышленных предприятий, транспорта, колхозов и совхозов в условиях войны, поддержание надлежащего уровня дисциплины и организованности.
Трудно себе представить тот огромный объем работ, который довелось выполнить харьковчанам в дни эвакуации. Под огнем врага, продолжая работать до последних минут, они вывезли целый промышленный район на восток. На первом этапе эвакуации из Харькова было отправлено 320 эшелонов с промышленным оборудованием, 225 — с людьми, 56 — с госпиталями. Из области было перебазировано на восток до 70 крупных промышленных предприятий союзного и республиканского подчинения, 24 научно-исследовательских учреждения и 25 вузов. Было вывезено 4097 тракторов, 505 тыс. голов скота, 30,6 млн. пудов зерна[37].
В восточные районы страны выбыли многие десятки тысяч рабочих, инженерно-технических работников, тружеников сельского хозяйства, деятелей науки и культуры. Вместе с ними уехали более 24,5 тыс. коммунистов, чтобы возглавить самоотверженный труд наших людей на новых местах[38].
В конце сентября обстановка на фронте стала еще более сложной. Войска в ходе тяжелых оборонительных боев отступали к Харькову. Вскоре сюда прибыли штабы Юго-Западного фронта и 38-й армии. Харьков стал прифронтовым городом. Областной и городской комитеты партии бросили все силы на создание оборонительных сооружений. В соответствии с постановлением бюро Харьковского обкома КП(б)У и исполкома областного Совета депутатов трудящихся развернулось строительство оборонительных сооружений в зоне города. Рабочие, не связанные с выполнением заказов фронта, студенты, колхозники и научные работники, домохозяйки рыли окопы и траншеи, устанавливали надолбы, проволочные заграждения, устраивали завалы. В этих работах участвовало более 250 тыс. человек. В целях повышения ответственности за строительство оборонительных рубежей, поддержания здорового политико-морального состояния работающих райкомы партии на каждую тысячу человек назначали командира и политработника, на каждую сотню — старшего сотенного и политрука. Прошли считанные дни, недели, и город опоясали два, а местами три кольца противотанковых рвов. 24 тыс. дотов, позиции для пехоты и артиллерии, усиленные противопехотные и противотанковые препятствия готовы были принять войска. Внутри города появилось несколько сот баррикад, все крупные мосты минировались. На танкоопасных направлениях устанавливались «ежи», мины, в землю были врыты десятки танков для стрельбы с места.