Священник не ответил, и генерал пожалел, что разоткровенничался.
Некоторое время они шли молча, на тротуар падали последние листья, куда-то спешили прохожие. Генерал почувствовал, что ему плохо и одиноко. Он не хотел больше говорить на эту тему. Лучше уж говорить о тоскливых днях, проведенных в дороге и в палатках, о затяжных дождях и пронизывающем ветре, о непонятных взглядах крестьян, одетых в черную домотканую одежду, о той ночи, когда священник испуганно закричал во сне; о поле боя, исчезнувшем под разлившимся водохранилищем новой гидростанции, — кладбища тоже оказались под водой и, наконец, о том черепе, у которого все зубы были из золота, когда рабочие достали его, зубы засверкали на солнце и почудилось, что череп цинично насмехается над происходящим.
Они не спеша дошли до большой площади перед университетом. Там, возле оперного театра, они повернули направо и пошли вверх по липовой аллее, поднимающейся по склону холма Шэн-Прокопи.
В канавах по обе стороны дороги плавали желтые листья, а статуи большого парка мерзли среди голых деревьев.
Поднявшись на вершину, они увидели искусственное озеро со множеством заливов. На вершине холма была церковь, к ней тесно прижалась танцплощадка, вокруг которой вздымались высокие кипарисы, шелестевшие на ветру. Неподалеку были свалены в кучу ящики, на которых было написано черной краской «ПИВО КОРЧА».
— Озеро здесь появилось, наверное, только в самое последнее время, — сказал священник. — И танцплощадки здесь раньше не было.
— Красивое место.
— Да. И отсюда видна почти вся Тирана.
Они повернулись к озеру спиной и стали разглядывать Тирану. Плащ генерала шуршал на ветру.
Генерал смотрел на большой бульвар, разделявший город на две части. Раскачивающийся тополь закрывал одной из своих веток то здание Совета Министров, то здание Центрального Комитета. Когда ветер усиливался, ветка доставала до больших городских часов, словно приклеенных к минарету, или, скользнув по площади Скандербега, взмывала над зданием Исполнительного комитета, почти доставая до Национального банка.
— В книге об Албании, которую я читал, говорилось, что архитектурный комплекс этой половины большого бульвара символизировал топорик ликтора, — сказал генерал.
— Это верно, — подтвердил священник.
— А я вот пытаюсь уловить сходство и совершенно его не нахожу.
— Всмотритесь внимательнее, — сказал священник и показал рукой, — большой бульвар — это как бы рукоять топора, высокое здание ректората — конец рукояти, торчащий над лезвием, оперный театр — обух топора, а стадион, — священник простер руку вправо, — его закругленное лезвие.
— Интересно! — сказал генерал. — А я все равно не улавливаю сходства.
— Может быть, нужно взглянуть с более высокой точки, — сказал священник. — И кроме того, албанцы после войны постарались устранить это сходство.
— Они снесли какие-нибудь здания?
— Нет, — сказал священник, — наоборот, они построили новые.
— Мне кажется, теперь больше всего мешает представить топор новый жилой квартал слева, — сказал генерал.
— Это целый район, — сказал священник, — по-моему, он называется «Квартал 1 Мая».
— Словом, раньше это было как гигантское клеймо на центре города.
— После войны, когда коммунисты впервые поднялись в воздух на самолете, они это заметили и сразу отдали приказ «топор ликвидировать».
— Интересно, раньше коммунисты знали об этом или нет?
— Может, знали, а может, и нет.
— Так или иначе, а сверху все видно лучше.
— Конечно.
Они шли мимо церкви по асфальтированной дорожке. Возле нее, на одной из скамеек сидели парень и девушка. Он гладил ее колени, а она положила голову ему на плечо, взгляд ее был затуманен.
— Пойдемте обратно, — сказал генерал. — Ветер холодный.
Они стали спускаться по липовой аллее.
Глава пятнадцатая
Шоссе осталось слева, и машины поехали прямо по полю вдоль виноградников. У генерала на коленях лежала топографическая карта, и он напряженно вглядывался в окрестности. Он знал, что сейчас в кабине грузовика, ехавшего следом, перед экспертом лежала точно такая же карта и тот тоже выглядывает из окна машины, чтобы точнее определить место, где им нужно остановиться.
Справа была шеренга высоких тополей, и, если смотреть в ту сторону, можно разглядеть за ними владения какого-то бея, а еще дальше — мельницу. То место как раз под тополями. Чтобы их можно было потом легко найти, мы вырыли могилы в виде буквы V с острием, обращенным в сторону моря. Пять с одной стороны, пять с другой, и младший лейтенант впереди.
— Скажите ему, чтобы он ехал к тополям, — сказал генерал.
Священник перевел его слова шоферу.
Они вышли из машины. Дул сильный ветер, шумели тополя. Священник направился туда, где должны были быть могилы, и вдруг удивленно вскрикнул.
— Что случилось? — спросил, подходя к нему, генерал.
— Смотрите, — сказал священник. — Взгляните туда.
Генерал посмотрел в ту сторону.
— Что это значит? — возмущенно воскликнул он.
Под тополями были видны два ряда ям, соединявшихся в виде буквы V. Ямы, похоже, вырыли неделю или две назад, потому что они наполовину были залиты водой после недавно прошедших дождей.
— Ничего не понимаю, — сказал священник.
— Кто-то вскрыл могилы до нашего приезда, — сказал генерал. Голос его дрожал от гнева.
— Вон идет эксперт, — сказал священник. — Интересно, что он нам скажет.
— Что случилось? — спросил подошедший эксперт.
Генерал молча показал ему рукой на ямы. Эксперт взглянул и пожал плечами.
— Странно, — медленно сказал он.
— Кто-то вскрыл могилы без разрешения и без нашего ведома, — проговорил священник. — Что вы можете сказать по этому поводу?
Эксперт снова пожал плечами.
— Когда же прекратятся эти провокации? — воскликнул генерал. — Я это так не оставлю.
— В данный момент ничего не могу вам сказать, — ответил эксперт. — Но я выясню. Пожалуйста, потерпите немного.
— Хорошо, — раздраженно буркнул генерал.
Рабочие и оба шофера подошли ближе и тоже смотрели с удивлением.
— Такого еще не было, — сказал старый рабочий.
Эксперт снова пересчитал ямы и повертел в руках топографическую карту.
— Послушай, — сказал он водителю грузовика, — съезди-ка на ферму и привези кого-нибудь с собой, все равно кого. Скажи, что мы из Совета министров и у нас важное дело. Посмотрим, как это объяснят крестьяне.
— Ничего подобного я не ожидал, — мрачно заметил генерал. — Это грубая провокация. Международные законы обязательны для всех.
— В данный момент я ничего не могу вам сказать, — повторил эксперт. — Могу только заверить: если кто-то решил оскорбить вас, он понесет наказание по нашим законам.
— С какой бы целью он это ни сделал, — сказал священник, — это святотатство.
— Я этого так не оставлю, — повторил генерал. — Я был готов к разного рода провокациям, но такого я не ожидал.
— Никто не устраивал вам провокаций, — сказал эксперт.
— А это? А это что? — дрожащей рукой генерал показал на ямы.
— Сейчас узнаем.
Рабочие стояли перед ямами и обсуждали их странное расположение.
— Впервые нам встречается такое захоронение в виде буквы V.
— Да, странно.
— Так обычно летят журавли, — сказал старый рабочий. — Вы видели, как они улетают осенью?