Еще не рассвело, когда у входа в палатку, где спали генерал и священник, кто-то постучал. Генерал проснулся первым.
Священник встал и подошел к выходу. Это был эксперт.
— Доброе утро, — сказал он. — Простите, что побеспокоил вас.
— Ничего. В чем дело?
— Я хотел бы попросить у вас машину. Вы сегодня, по-моему, не собирались спускаться вниз, в город?
— Нет. А для чего она вам?
— Старый рабочий заболел. Нужно срочно доставить его в ближайший город.
Священник перевел его слова генералу.
— Пусть возьмут, — сказал генерал.
— А что с ним такое? — спросил священник. — Он уже вчера неважно себя чувствовал.
— Не знаю, — сказал эксперт.
— Может, простудился?
— Я подозреваю, что у него заражение крови, — сказал эксперт. — На левой руке у него небольшая царапина.
— Заражение? — генерал удивленно поднял голову.
Эксперт вышел.
— Боюсь, у него действительно заражение, — сказал священник. — Вчера вечером лицо у него было совершенно землистого цвета.
— Но как он мог заразиться?
— Может быть, оцарапался ржавой пуговицей или обломком кости. Вчера вскрывали много могил.
— Но он очень опытный рабочий. Это он учил всех, как следует вести раскопки.
— Он мог не заметить царапину, — сказал священник. — А возможно, руки у него были грязные.
— Нужно было отправить его вчера вечером.
— Дороги заброшены еще с войны и сейчас просто в ужасном состоянии. И днем-то с трудом можно проехать.
— И тем не менее.
— Они и сегодня успеют. Я не думаю, что это очень опасно. Сейчас есть сильные средства против инфекции.
Когда они вышли, несколько рабочих уже сверлили отверстия для динамита в разбитых железобетонных блоках. Остальные пили кофе.
— Без эксперта работа застопорится, — сказал священник. — Рабочие не знают, где копать.
— Он, наверное, вернется сегодня вечером. Самое позднее — завтра утром.
— Может, им лучше не работать до возвращения эксперта? — сказал священник. — Я боюсь, как бы еще чего-нибудь не стряслось.
— Может, посыпать разрытые могилы известью? — сказал генерал.
— Нужно спросить эксперта. Он в этом разбирается.
Они подошли к сараю и попросили кофе.
— Двадцать лет микроб дремлет под землей и вдруг оживает. Странно, — сказал генерал.
— Именно так, — сказал священник. — Он оживает, как только вступает в контакт с воздухом и солнцем.
— Словно дикий зверь, проснувшийся после зимней спячки.
Священник маленькими глотками пил кофе.
До самого обеда рабочие ничего практически не сделали. После обеда снова пошел дождь.
— Если что-нибудь случится, мы должны будем платить его семье, — сказал генерал.
— Пожизненную пенсию?
— Да. Так записано в контракте.
Эксперт вернулся утром на следующий день. Водитель грузовика первым заметил защитного цвета машину, с трудом вползающую вверх по горной дороге.
— Едут, — закричал он, — вернулись.
Генерал, священник и рабочие тут же вышли из сарая, где прятались от дождя.
Вдали, на шоссе, объезжая валяющиеся посреди дороги камни, полз вверх автомобиль.
— Поправился, наверное, — сказал кто-то.
Когда машина подъехала ближе, они увидели, что она вся заляпана грязью, а одно крыло помято.
Эксперт вышел первым. Он был бледен, лицо его осунулось. Он обвел всех безразличным, усталым взглядом, словно мысли его были далеко.
— Ну? Что случилось? — не выдержал кто-то.
Эксперт медленно обернулся, словно вопрос удивил его.
— Умер, — с трудом проговорил он.
— Умер?
— Да, умер. Что? Не верите? — закричал вылезший вслед за экспертом шофер. Глаза у него покраснели от недосыпания, а руки и лицо были вымазаны в грязи.
— Когда? — спросил кто-то.
— Сегодня ночью.
— У него было страшное заражение, — сказал эксперт почти шепотом.
Все молча направились к сараю.
— Вы попали в аварию? — спросил водитель грузовика.
— Нет, — ответил шофер, — просто я врезался в камень на дороге. Целую ночь не спал.
— Понятно.
— Свари-ка им кофе, не видишь, что ли, в каком они состоянии? — крикнул кто-то продавцу.
— Может быть, выпьете коньяку? Вам не повредило бы.
— Давай и коньяк.
— Расскажи нам, как все это случилось.
Шофер выпил рюмку до дна.
— Налей-ка еще, — сказал он продавцу. — Ну и ночь нам выдалась. Пока мы туда ехали, он всю дорогу молчал. Его то бросало в жар, то бил озноб, несколько раз он терял сознание. Мы уложили его на заднем сиденье, но легче ему все равно не стало. Я гнал вовсю. Один бог знает, как нам удалось не свалиться в пропасть. Мы все спрашивали его: «Реиз, как ты себя чувствуешь», но он только молча смотрел на нас, словно хотел сказать: плохо, братцы, плохо. Наконец мы добрались до города. Его сразу положили в больницу. Мы приходили туда каждые полчаса и спрашивали, как он. Санитары были очень обеспокоены. Раньше нужно было его привезти, сказал один из них. Мы поняли, что дело плохо. Мы хотели повидать его, но нам не разрешили. Наступила ночь. Мы бродили из одного кафе в другое. В гостиницу нам идти не хотелось. Где-то около одиннадцати мы снова пошли в больницу, чтобы узнать, как он там. И очень удивились, потому что нам сразу разрешили зайти. «Как он?» — спросили мы санитара. «Плохо, — ответил тот. — До утра не дотянет». Тогда мы поняли, почему нас пустили внутрь. Он умирал. Его сводила судорога. Лицо у него стало совсем темным. Увидев нас, он кивнул. Потом долго смотрел на царапину, словно хотел сказать: это все из-за тебя, пакость этакая. Он очень мучился, бедняга… Вот так все и кончилось. Налей-ка еще, черт побери! Эх!
В сарае стало тихо. Было слышно, как стучит по крыше полуоторванный кусок рубероида.
— Просто не верится, — сказал кто-то. — Был человек и нет его.
— Ушел от нас Реиз. И как это могло случиться?
— Хороший был человек — добрый, простой.
— Смельчак.
— Да. Смельчак.
— Кто его жене скажет?
— Ох, и не говори.
— Не зря ей, бедняге, не нравилась эта работа. Будто чувствовала беду. «Когда ты перестанешь раскапывать эти могилы?» — спрашивала она его в письмах. А он ей отвечал: «Подожди еще немного».
— Она очень беспокоилась, — сказал шофер. — Я как-то привез ей письмо, и она мне пожаловалась: «Столько лет ждала его, когда шла война, и теперь он будто снова на войне».
— Да, столько лет воевал с фашистами, победил их, а в конце концов все-таки погиб из-за них.
— Словно они отомстили ему после смерти.
— Отомстили через двадцать лет.
— Враг — он всегда враг, даже мертвый.
— Это верно.
— А эти два черных ворона молчат, — хрипло сказал шофер, с ненавистью глядя в сторону священника и генерала, стоявших в своих длинных плащах возле развалин моста. — Ну что, довольны теперь, а?
— Тихо! Не говори глупостей, Лило!
— Мы потребуем, чтобы его похоронили на кладбище павших героев.
— Конечно. Сегодня же отправим телеграмму в Комитет партии, в Тирану.
— Сначала нужно сообщить его жене.
В сарае снова наступила глубокая тишина, слышно было только, как ветер треплет кусок рубероида.
— Отняли у нас Реиза, — проговорил кто-то печально. — Убили они его.
Ветер стучал по крыше.
Глава без номера
— Нашли что-нибудь? — спросил священник.
— Нет, — устало ответил эксперт, осторожно ступая по большим комьям глины.
— Странно, — сказал священник.
— Копаем теперь в двух местах, отступив немного в сторону. Где-нибудь здесь должны найти.