— Вот это хорошо, — удовлетворенно кивнул Ватутин. — Ленинградский, Волховский и 2-й Прибалтийский фронты сейчас как раз готовятся к наступлению. Выходит, мы им помогли, оттянув на себя три дивизии. — Помолчал, делая какие-то пометки на карте. Затем спросил: — Ну, а чем еще высшее начальство радует Манштейна?
— Есть и еще кое-что, товарищ командующий. Например, то, что вопреки своей же ноябрьской директиве сорок третьего года, согласно которой в Западной Европе для отражения ожидаемого вторжения англо-американских войск должны наращиваться силы, немецкое верховное командование по-прежнему снимает оттуда целые дивизии и перебрасывает на советско-германский фронт, в том числе и Манштейну...
— Понятно, — нахмурился Ватутин. — Значит, в подкреплениях ему не отказывают... Тогда со дня на день нужно ждать от него какого-либо сюрприза. Хотя что там со дня на день — с часу на час.
Николай Федорович оказался прав. Уже 11—12 января противник сильными танковыми группировками при поддержке авиации нанес контрудары по флангам выдвинувшихся вперед соединений 1-й танковой, 38-й и 40-й армий из районов севернее Умани и восточнее Винницы, а с 14 января такие контрудары стали предприниматься по всему фронту.
В этой обстановке Ватутин приказал войскам остановиться на достигнутых рубежах и главные усилия сосредоточить на отражении вражеских контрударов. Он прекрасно знал, что все это временно, что у противника нет достаточных сил для длительной контрнаступательной операции. Поэтому во избежание напрасных потерь будет лучше встретить его на подготовленных рубежах, в обороне.
Почти две недели шли ожесточенные бои с контратакующими вражескими группировками. Большую помощь войскам Ватутина в этот период оказала 2-я воздушная армия, части и соединения которой наносили массированные удары по танковым колоннам фашистов, уничтожали в воздухе вражескую авиацию. Летчики генерала Красовского произвели 4200 самолето-вылетов, из них 2500 — против танковых войск врага[60].
За эти две недели гитлеровцы смогли продвинуться на отдельных направлениях на 25—30 километров. После этого их наступательный порыв иссяк. А войска 1-го Украинского фронта, продолжая оборонительные бои в центре, по приказу Ставки ВГК начали готовиться к дальнейшему наступлению на флангах.
К середине января 1944 года особо важное значение приобрели боевые действия на стыке 1-го и 2-го Украинских фронтов. Здесь немецко-фашистское командование упорно стремилось удержать каневский выступ. А советским войскам требовалось как можно быстрее срезать этот выступ, чтобы сомкнуть смежные крылья вышеназванных фронтов. К тому же крупная вражеская группировка в районе Канева, а также танковые кулаки гитлеровцев западнее и южнее его связывали дальнейшие действия 1-го и 2-го Украинских фронтов, мешали их продвижению к Южному Бугу.
Ставка ВГК в директиве от 12 января 1944 года требовала в кратчайший срок окружить и уничтожить группировку противника в районе каневского выступа путем наступления армий левого крыла 1-го и правого крыла 2-го Украинских фронтов по сходящимся направлениям на Шполу, создав тем самым возможность для дальнейшего развития удара и выхода войск фронтов на рубеж реки Южный Буг.
По сравнению с ранее поставленной задачей наступления на Христиновку (согласно директиве Ставки от 29 декабря 1943 г.) глубина ударов обоих фронтов теперь значительно сокращалась за счет смещения участков прорыва ближе к Днепру. Это позволяло наступающим армиям миновать танковые заслоны врага, созданные им севернее Умани и северо-западнее Кировограда, и в общем облегчало окружение и разгром корсунь-шевченковской группировки противника.
Перед началом операции Ставка отдала приказ войскам всех Украинских фронтов временно прекратить наступление. Шло пополнение их людьми и боевой техникой. Так, в состав 1-го Украинского фронта были переданы 47-я общевойсковая и 2-я танковая армии, а также механизированный и кавалерийский корпуса. За период с 22 января по 3 февраля фронт получил 400 танков Т-34.
Были значительно усилены и войска других Украинских фронтов.
В этот период командование 1-го Украинского фронта отдало приказ командующим 38-й, 3-й гвардейской танковой, 2-й и 1-й танковыми армиями. Вот что говорилось в нем:
60
См.: Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. М., 1968, с. 246.